|
– Вы, mademoiselle, вероятно, хотите, чтобы эти господа сделали со мной скандал! – сказал он сквозь дверь дебютантке. – Отворите! Через полторы минуты я уезжаю… Сейчас или никогда! Я, барон фон Зайниц, люблю всё делать сейчас или никогда! Угодно вам поговорить с бароном Зайниц, который имеет к вам дело? Дебютантка, видимо, колебалась. – Что вам угодно? – спросила она. – Ах, чёрт возьми! Что может быть мне угодно!? Некогда мне разговаривать! Ну, я буду считать до трех раз. Если вы не отопрете, когда я скажу «три», то я уйду, и вы меня никогда не увидите… Как много, однако, у вас поклонников! Это я замечаю по тем щипкам, которые они задают мне сзади и с боков… Ну, я начинаю… раз… два… Ну… ну… В уборной около двери послышались легкие шаги. – Три! – сказал барон. Щелкнул замок. Дверь тихо отворилась. Перед носом барона прошмыгнула из уборной хорошенькая, улыбающаяся горничная. Барон сделал шаг вперед, и его обоняние утонуло в тонких запахах уборной. Она стояла у темного окна, закутавшись в шаль. Около нее лежало платье, которое ей предстояло надеть… Щеки ее были красны. Она сгорала со стыда… «Боже мой, как она еще невинна!» – подумал барон и, поклонившись, сказал: – Прошу прощения! Я через минуту уезжаю, а потому… Дебютантка подняла глаза на барона. Глаза ее были полны любопытства. Она видела его в первый раз, но она так много слышала о нем, находясь еще в театральном училище! Она его давно уже обожала понаслышке. – Что вам угодно, барон? – спросила она после тяжелого, минутного молчания. – Вы извините, mademoiselle, что я так настойчив, но… честное слово, вы мне нравитесь! Дебютантка потупилась. Щеки ее еще больше покраснели. – Я не люблю комплиментов, – сказала она. «Боже, как она невинна!» – подумал барон и сказал: – Сколько жалованья назначило вам ваше начальство? – Еще не назначало, а назначит… Сколько – не знаю… На первых порах, вероятно, не более двух тысяч талеров… – Гм… Цена хорошая… На первых порах достаточно. Барон умолк и впился глазами в дебютантку. Дебютантка готова была провалиться сквозь землю от стыда и ожидания. – Если вы ко мне приедете, – сказал, помолчав, фон Зайниц, – то вы получите в сто пятьдесят раз больше. Розовые щеки дебютантки стали белы, как полотно сорочки барона… Дебютантка вскрикнула, всплеснула руками и, как оглушенная выстрелом из сотни пушек, сразу упала на обитое бархатом кресло. С ней сделался истерический припадок. Фон Зайниц поклонился и вышел. Когда в уборную вошла горничная, дебютантка рыдала. Рыдания были отрывистые, смешанные со смехом… Горничная испугалась, выбежала из уборной, и чрез минуту вся сцена разделилась на кучки. Кучки шептались, искоса поглядывали на дверь уборной и не знали, что им делать: возмущаться дерзким поступком барона или же… завидовать счастью рыдающей дебютантки? Жених, как сумасшедший, вломился в уборную, пал к ее ногам и завопил: — 176 —
|