|
– Грубый у тебя нрав, Новакович, – вяло возразил Кузя. – Как ты не понимаешь, что гвоздь торчал вне моего фарватера, который ведет от кровати к умывальнику и от умывальника к зеркалу. Глупый ты! Ведь гвоздь-то торчал не на моей проезжей дороге! – Как это вам понравится, Принцесса?! – Что такое? – медленно подняла на него свои огромные сонные глаза Принцесса. – Да вот история с Кузей! – А я, простите, не слышала, замечталась. Кузя! О вас тут рассказывали какую-то историю? Вы здесь самый симпатичный, Кузя. Принесите мне платок из ридикюля. Он в передней. – Сейчас, – с готовностью откликнулся Кузя, не двигаясь с места. – Вы твердо помните, что ридикюль в передней?.. – Ну да. – А где именно положили вы ридикюль в передней? На подзеркальнике или на диване? – Не помню, да вы посмотрите и там, и там. – У вас какого цвета ридикюль? – допрашивал Кузя, потонув по-прежнему в мягком кресле. – Ах, ты, Господи! Да ведь не сто же там ридикюлей?! – Я к тому спрашиваю, чтоб вас долго не задерживать поисками. А то, может, он завалился за диван, так в полутьме сразу и не найду… Кроме того… Ах, вот он! Он взял ридикюль из рук уже вернувшегося из экспедиции в переднюю Новаковича и любезно протянул его Принцессе. – Спасибо, Кузя. Вы милый. – Вот дура горничная, – заметил будто вскользь Новакович. – Забыла в передней ведро с мыльной водой, а чье-то пальто упало с вешалки да одним рукавом в ведро и попало. Мо-окрое! – А какого цвета пальто? – ухмыляясь, спросил Мотылек. – Серенькое, кажется. – Так это ж мое! – испуганно закричал Кузя и, как заяц, помчался в переднюю. – Действительно ты видел пальто в ведре? – Ничего подобного. Просто хотел, чтобы Кузя размял себе ноги. Это ему наказание за ридикюль! Вошла Анна Матвеевна, расцеловалась с Принцессой, села напротив, поглядела на нее, укоризненно покачала головой и вступила с Принцессой в обычную для них обеих беседу: – Где дети? – Какие дети? – удивилась Принцесса. – Как какие? Твои! – Да у меня, нянечка, нет детей. – А почему нет? – Не знаю, нянечка. Бог не посылает. – «Бог не посылает». Лень все твоя проклятая. И в кого ты такая уродилась?! – В кого? В Венеру Милосскую, – подсказал Мотылек. – В Кузю, – поправил Новакович. – Впрочем, это одно и то же: если Кузе оборвать руки – получится форменная Венера Милосская для бедных. – Ах, милые мои, – сказала старая нянька, пригорюнившись. – То есть до чего мне хочется ребеночка нянчить – сказать даже невозможно. — 268 —
|