|
– Постой, постой?! Почему ты с середки начинаешь. Что значит «способствовал?» Кто способствовал? – Я не знаю кто. Там выше ничего нет. – Какой странный мальчик, – удивился я. – Еще какие-нибудь науки знаешь? – Знаю. Гипертрофия правого желудочка развивается при ненормально повышенных сопротивлениях в малом кругу кровообращения: при эмфиземе, при сморщивающих плеврите и пневмонии, при ателектазе, при кифосколиозе… – Черт знает что такое! – даже закачался я на стуле, ошеломленный. – Н-да-с, – усмехнулся мой приятель, – но эта материя суховатая. Ахни, Володька, что-нибудь из Шелли: – Это которое на обороте «Восточные облака»? – Во-во. И Володька начал, ритмично покачиваясь: Нам были так сладко желанны они, Мы ждали еще, о, еще упоенья В минувшие дни. Нам грустно, нам больно, когда вспоминаем Минувшие дни. И как мы над трупом ребенка рыдаем, И муке сказать не умеем: «Усни». Так в скорбную мы красоту обращаем Минувшие дни. Я не мог выдержать больше. Я вскочил. – Черт вас подери – почему вы меня дурачите этим вундеркиндом. В чем дело, объясните просто и честно?! – В чем дело? – хладнокровно усмехнулся приятель. – Дело в той рыбке, в той скумбрии, от которой вы оставили хвост и голову. Не правда ли, вкусная рыбка? А дело простое. Оберточной бумаги сейчас нет, и рыбник скупает у букиниста старые книги, учебники – издания иногда огромной ценности. И букинист отдает, потому что на завертку платят дороже. И каждый день Володька приносит мне рыбу или в обрывке Шелли, или в «Истории государства Российского», или в листке атласа клинических методов исследования. А память у него здоровая… Так и пополняет Володька свои скудные познания. Володька! Что сегодня было? Но Кочубей богат и горд Не златом, данью крымских орд, Не родовыми хуторами. Прекрасной дочерью своей Гордится старый Кочубей!.. И то сказать… Дальше оторвано. – Так-с. Это значит Пушкин пошел в оборот. У меня больно-пребольно сжалось сердце, а приятель, беззаботно хохоча, хлопал Володьку по плечу и говорил: – А знаешь, Володиссимус, скумбрия в «Докторе Паскале» Золя была гораздо нежнее, чем в пушкинской «Полтаве»! – То не в Золя была, – деловито возразил Володька. – То была скумбрия в этом, где артерия сосудистого сплетения мозга отходит вслед за предыдущей. Самая замечательная рыба попалась! * * *Никто тогда этому не удивился: ни приятель мой, ни я, ни Володька… — 322 —
|