|
Написав несколько строк о том, что души покойников после смерти переселяются на верхушки стоящих около могил деревьев, занимаясь потом, при появлении живых родственников, печальным киванием этими верхушками, я недоверчиво пожал плечами и задумался. – Вот, – говорил я сам себе, – за моей спиной в глубине кабинета висит женский скелет, подаренный мне приятелем… И этот нелепый, никому ненужный костяк знает о загробной жизни в сто раз больше меня, живого человека и царя природы… Я не пожалел бы остатка своей жизни за то, чтобы эта женщина открыла свои костлявые уста и приподняла хотя маленький краешек таинственной завесы загробной жизни. Сзади послышался глухой вздох. Я вздрогнул и насторожился. – Ах! где я? – заскрипело что-то в глубине кабинета. – Какой это идиот осмелился меня повесить? Я вскочил с глазами, готовыми от ужаса выпрыгнуть на пол, и обернулся к скелету. Обладательница его пошевелила рукой и приняла стыдливую позу Венеры, выходящей из воды. Я не мог отвести от нее испуганных глаз и стоял без единого звука, а она, наклонивши череп, застенчиво сказала: – Ах! Не смотрите так на меня! – Как – так? – машинально спросил я. – Так… Все вы, мужчины, одинаковы. Вы, кажется, забыли, что я не одета- Ну, чего же вы стали, как столб? Пошевелитесь! Принесите скорее мне какую-нибудь простыню, да отцепите от этого проклятого гвоздя. Только не смотрите на меня, пока я не оденусь. У-у… Шалун. Она погрозила мне костяшкой пальца и закуталась в поданное мной одеяло. Я снял ее с гвоздя, причем заметил, что она прижалась к моему плечу больше, чем это было нужно. – Боже! – сказала она, запахиваясь в одеяло. – Я одна, в глухую полночь, в кабинете молодого мужчины… Надеюсь, вы на употребите во зло мое безвыходное положение? – Помилуйте, сударыня, – возразил я, незаметно отодвинувшись от неё – Как вы могли подумать… – Да, да… знаю я вас! Все вы сначала говорите Оглядевшись, она взяла со стола скомканную бумажку, потерла ее о рыхлую землю цветочного горшка и стала пудрить свои белые костлявые скулы. – Не смотрите на меня так! Я всегда чернею от смущения, когда мужчина смотрит на меня. – Простите, – пробормотал я. – Я не буду смотреть… – Вы не будете смотреть? – лукаво улыбнулась она страшным оскалом челюстей. – Разве я вам не нравлюсь?.. – О, помилуйте! Вы мне очень нравитесь… гм… Я очень люблю таких… худощавых дам! Я бессовестно льстил ей, надеясь выведать у неё многое из того, что знала она, и что было для меня таким недоступным. — 186 —
|