|
Первое, что я сделала, это заземлила себя и мыслен' вошла в центр своей головы. Затем напомнила себе, что не отвечаю за жизнь этих людей. Они пришли ко мне, чтобы получить информацию, а не выслушивать мои моральные суждения. Я решила, что не вправе выдавать секреты этого мужчины, и вместо этого провела сеанс для женщины, который, как оказалось, касался вопросов ее зависимости от своего мужа и того, как она могла улучшить свою жизнь настолько, чтобы ощутить себя более состоявшимся человеком. Информация, которую я дала ей, возможно, улучшила ее отношения, однако, скорее всего, помогла ей смириться с вероятностью того, что ее брак закончится разводом. Некоторые женщины могли бы поспорить, сказав, что мне нужно было рассказать той клиентке о произошедшем с ее мужем, потому что такая информация помогла бы ей принять верные решения в жизни. Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в том, что подобное развитие событий было бы оптимальным, поскольку я знаю, что если бы я была на ее месте, то мне бы захотелось узнать всю правду. Если бы вопрос о ее отношениях или о верности ее мужа возник во время ее сеанса, моя дилемма легко бы разрешилась, поскольку мои ясновидческие образы дали бы ей ту же самую информацию, которая появлялась во время сеанса ее мужа. Однако эта тема не возникла, так что, возможно, она и не должна была возникнуть. Этот пример показывает возможные замешательство и трудности при выборе правильной тактики в ситуации, когда одна этическая ценность (конфиденциальность) сталкивается или противостоит другой ценности (правда, лояльность рассказа). Что касается сохранения конфиденциальности, то в этом смысле кодекс поведения социальных работников и психологов предлагает некоторые четкие ориентиры, которые предусматривают нарушение конфиденциальности в случае, если существует вероятная опасность для человеческой жизни. На самом деле, социальные работники и психологи на законных основаниях могут сообщать потенциальной жертве об угрозе злых намерений со стороны третьих лиц. Но супружеская неверность, какой бы разрушительной в эмоциональном плане она ни была, не подпадает под это требование. Самый первый сеанс ясновидения, проведенный мной самостоятельно без помощи других учеников или учителя, в котором присутствовала угроза насилия, показал мне особые дилеммы, с которыми сталкиваются ясновидцы в отличие от традиционных консультантов, которые получают информацию исключительно во время обсуждений или наблюдений на физическом уровне. Как-то на одной из ярмарок ясновидящих, спонсируемых моей школой ясновидения, я весь день проводила сеансы на открытом воздухе. Загоревшая и страдающая от жажды, я готовилась к двухчасовой поездке обратно из Сакраменто домой в Оукланд, когда ко мне подошла незнакомая мне преподавательница и попросила провести сеанс для мужчины, который сидел в кабинке для сеансов о прошлой жизни. Я сказала ей, что еще никогда в жизни не проводила сеансы самостоятельно, но она ответила: «Когда-нибудь вам придется это сделать, так пусть это будет сегодня. Кроме того, проводить сеансы о прошлой жизни легко, потому что во время сеанса клиент не может ни подтвердить, ни опровергнуть вашу информацию». — 172 —
|