|
— Eppheta, quod est, adaperire, — молится он, — откройтесь! Он кладет в рот еще одну просфору и дает ей растаять во рту, раздувая ноздри. — In odorem suavatis. Tu autem effugare, diabole; appropinquabit enim judicium Dei.[38] Демон начинает вести себя беспокойно. Он слышит, как тот бормочет что-то, но слов разобрать не может. Где-то глубоко в груди начинает звучать что-то, сначала ему кажется, что это чей-то новый голос, потом он понимает — это орган. Он вновь целует распятие, зажигает свечи и громко спрашивает самого себя: — Abrenuntias satanae? Отвергаешь ли ты сатану? — Abrenuntio! — отвечает он. — Отвергаю! В посеребренном кувшине с вином для причастия он видит свое отражение. Его пугают запавшие щеки, зеленоватая кожа, покрытая гнойниками, спутанная грязная борода. — Et omnibus operibus ejus? И все его деяния и учения? — Abrenuntio! Он кропит свою одежду святой водой. — Et omnibus pompis ejus? И все его соблазны? — Abrenuntio! Демон не подает никаких признаков жизни, но что-то шелестит в комоде или под комодом. Может быть ветер, думает дель Моро, горный ветер стал заметно сильнее. Он открывает склянку с миро и растирает несколько капель на лбу. — Ego te linio, — продолжает он, — oleo salutis in Christo Jesu Domino nostro, ut habeas vitam aeternam.[39] Обряд приближается к концу. Дель Моро немного удивлен, что демон не оказывает никакого сопротивления, что он так пассивно позволяет себя изгнать. Он уже готов приступить к заключительной молитве, как вдруг слышит голос: — Все это очаровательно, Себастьян… ты меня так и не видишь… даже в прошлом… Неужели ты меня не помнишь, мы же встречались раньше, правда, при других обстоятельствах. Ну что ж, в царстве слепых и кривой — король… Дель Моро повышает голос и продолжает: — Credo in Jesum Christum Filium ejus unicum…[40] Ты вообще ни во что не веришь, и менее всего ты веришь в людей… Впрочем, ты уверен, что меня нет в живых… ты и твое начальство… вера превращает людей в идиотов… а твой Бог ни разу не пришел мне на помощь, хотя я ох как в ней нуждался, и не один раз… Дель Моро меняет фиолетовую накидку на белую, долженствующую символизировать чистоту души. Он с трудом противостоит соблазну ответить на дьяволовы речи — ритуал строго запрещает вести диалог с нечистой силой. Демон издевательски смеется, и когда дель Моро преклоняет колена для благодарения, его сбивает с ног чудовищное трезвучие адского органа. Неужели ты меня не помнишь? старается перекричать орган проклятый голос. Я же играл для тебя и раньше! — 157 —
|