|
Именно так и начинались пресловутые княжеские усобицы. Не подумайте, ради бога, что мы передергиваем карты, тщась доказать недоказуемое. Если верить летописям, такие коллизии в XIII столетии случались сплошь и рядом. Разумеется, ситуацию не единожды пытались разрулить: мы знаем, что практиковалось наследование «по завещанию» и наследование «по избранию» (жители той или иной земли сами приглашали того князя, который им больше нравился). Наконец возникло понятие «возложения старшинства», когда собравшиеся на совет князья договаривались возложить на одного из них права «старшего брата», т. е. наследника. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что в годы, предшествовавшие монгольскому вторжению, на Руси царила исключительная неразбериха — все системы наследования работали параллельно. Русские княжества буквально захлебнулись в крови. Еще одна цитата из Бушкова: «Стольные города прогоняли правящих князей и приглашали новых — изгнанные, собрав подмогу (у соседей, а то и у половцев), пытались под звон мечей и посвист стрел „восстановиться“ на понравившемся престоле. Князья свергали друг друга, ослепляли и убивали (причем никакие родственные узы сердец не смягчали — брат шел на брата, а дядя — на племянника), годами и десятилетиями держали конкурентов в „порубах“, подземных темницах. В Киеве горожане, взбунтовавшись против князя Игоря Ольговича, так увлеклись, что нечаянно убили его до смерти. В Галиче в 1208 г. бояре, устроив заговор против князей Игоревичей, призвали мадьярских наемников, каковые князей и убили… Когда Юрий Долгорукий провозгласил, что Киев принадлежит ему по праву наследования, захвативший там власть Изяслав Давидович, не моргнув глазом, заявил: поскольку лично его киевляне провозгласили князем „по избранию“, стол он освобождать не намерен. Конечно, кончилось кровью. Новгород и Псков заявили, что отныне намерены признавать только избранных ими князей, а все прочие правила на их территории отныне не действуют. Дошло до того, что в Галиче княжеский стол под шумок захватил некий „боярин Владислав“. По меркам того времени, это было вопиющим нарушением всех и всяческих обычаев: впервые на столе сидел правитель не княжеского рода… Свергали с превеликим шумом, призвав на помощь венгров и поляков. Как легко догадаться, все эти усобицы и войны сопровождались погромами, разорением, убийствами и насилием. И дело, отметим, не ограничивалось борьбой князей друг с другом. Роман Галицкий, предвосхищая практику Иоанна Грозного, зарывал живьем в землю и жег на кострах своих бояр, рубил „по суставам“, сдирал с живых кожу. По Червонной Руси разгуливала банда князя Владимира, выгнанного с галицкого стола за пьянство и разврат. Как свидетельствуют летописи, эта удалая вольница „тащила на блуд“ девиц и замужних женщин, убивала священников во время богослужения, а в церквах ставила коней…» — 159 —
|