|
Как говорилось, прекратив осматривать главную торговую площадь, мы приближались к обширным дворам, огражденным стеной, где был тот главный си; прежде чем приблизиться к нему, мы вступили на большие дворы, периметр которых, по моему мнению, был гораздо больше, чем торговой площади в Саламанке, и был обнесен двойной стеной каменной кладки, а его внутреннее пространство было повсюду вымощено большими белыми каменными плитами, очень гладкими, не было на этих камнях шероховатости, они были отполированы, и все было очень чисто, на всем нем не нашли бы ни соринки, ни пылинки17. И, подойдя близко к главному си, мы встретили, раньше чем поднялись хоть на ступень, посланных великим Мотекусомой с вершины, где совершались жертвоприношения, шесть papas [(жрецов)] и двух знатных для сопровождения нашего предводителя при подъеме по ступеням, которых было 114, они хотели взять его под руки и помочь подниматься, чтобы он не утомился, как помогали своему сеньору Мотекусоме, но Кортес запретил даже приближаться к себе. Затем мы, взобравшись на верх главного си, обнаружили на вершине площадку, а на ней пространство в виде подмостков, где находились крупные камни, на которые помещали несчастных индейцев для жертвоприношения, и там был большой идол вроде дракона и другие дьявольские статуи, и - много крови, пролитой в тот день. Так как мы прибыли, Мотекусома вышел из святилища [(башенки с помещением)], где были их проклятые идолы, которое было на вершине главного си [(пирамиды храма)], и вместе с ним подошли два papas [(жреца)], они выказали почтение Кортесу и всем нам, и Мотекусома спросил: "Утомительно было, сеньор Малинче, взбираться на этот наш великий храм?" А Кортес ответил ему через наших переводчиков, которые были с нами, что ни его, ни нас ничто на свете не может утомить. Затем Мотекусома взял Кортеса за руку и предложил обозреть свой огромный город и все большие города, расположенные на воде, и другие многочисленные поселения вокруг этого же озера - на земле; и то, что нам не удалось хорошо рассмотреть на главной торговой площади, оттуда было видно гораздо лучше. И так мы стояли, все осматривая, поскольку этот громадный проклятый храм был столь высок, что господствовал надо всем; и оттуда мы видели все три дороги [на дамбах], ведущие в Мешико: та, что из Истапалапана, по которой мы прошли четыре дня назад; и из Тлакопана, по этой дороге мы отступали в ночь нашего большого поражения, когда Куитлауак, новый сеньор [мешиков], выбил нас из города, о чем дальше будет рассказано; и из Тепеяка. И мы видели акведук с пресной водой, проведенный из Чапультепека, снабжавший город, а на тех трех дорогах [на дамбах] промежутки с мостами, сделанные то тут, то там, чтобы таким путем въезжать и выезжать по озеру от одного места к другому; и мы видели на этом большом озере столь великое множество лодок, одни прибывали с продовольствием, другие возвращались нагруженные товарами; и мы видели каждый дом этого великого города и все дома большинства городов, что были расположены на воде; от дома к дому было не пройти иначе как только по подъемным мостам, сделанным из дерева, или на лодках. И мы видели в этих городах cues [(пирамиды храмов)] и святилища в виде башен и крепостей, и все сияющей белизны, это было изумительно, а при дорогах [на дамбах] - другие башенки и святилища, которые были как замки. И потом, основательно осмотрев все, что мы могли увидеть, вновь стали обозревать главную торговую площадь со множеством людей, толпившихся на ней, - одни покупали, другие продавали, и только гомон и гул от криков и разговоров оттуда был слышен более чем за одну легуа, и среди нас были солдаты, которые побывали во многих местах мира: и в Константинополе, и по всей Италии, и в Риме - и они говорили, что такой торговой площади, настолько благоустроенной и таких больших размеров, заполненной таким множеством людей, они никогда не видели. — 92 —
|