Правдивая история завоевания Новой Испании

Выступили в октябре 1524 года. За несколько дней до выступления фактор Саласар и веедор Чиринос уговорили лиценциата Суасо, Родриго де Паса и целый ряд конкистадоров первого призыва обратиться к Кортесу с просьбой, чтобы он не оставлял страны, ибо последствия могут быть неожиданные и печальные. Но представление это не изменило решения Кортеса, и тогда многие, особенно Саласар, испросили разрешения сопровождать его хотя бы до Коацакоалькоса. По пути туда Саласар всячески ухаживал за Кортесом, стараясь располо­жить его к себе рабской услужливостью и льстивыми речами. Он ловко рассчитал свои действия: встре­чая Кортеса, он срывал свою шляпу и кланялся почти до земли; говоря с ним, он как бы трепетал от поч­тения и любви. Иногда он, как бы в порыве преданности, желал еще и еще раз удержать Кортеса в стра­не, нежно распевая4: "Ох, дядюшка, давай вернемся! Ох, дядюшка, давай вернемся! Так как видел этим утром горевестную примету!" На что Кортес, вторя ему, отвечал из той же песни: "Так вперед же, мой племянник! Так вперед же, мой племянник! И не верь во все приметы, сбудется, что Бог положит! Так впе­ред же, мой племянник!"

Так они обменивались любезностями. Да и вообще в начале похода не было недостатка в веселье и удовольствиях. Так, например, Хуан Харамильо отпраздновал недалеко от поселения Орисаба свадьбу с доньей Мариной, нашей переводчицей. А оттуда со многими встречами и приветствиями Кортес напра­вился дальше и по пути к Коацакоалькосу прибыл к большому поселению Уаспалтепек, которое было энкомьенде [(encomienda)] Сандоваля. При его приближении нас всех, живущих вокруг Коацакоалькоса, вытребовали, и многие из нас проскакали путь в 33 легуа, сломя голову, как на пожар, чтобы приветст­вовать Кортеса. Вот как любили и почитали Кортеса! Он это высоко ценил и с охотой принимал товари­щеское поклонение. Впрочем, сейчас же за Уаспалтепеком начались и неудачи: при переправе через боль­шую реку опрокинулось две лодки, и много ценностей и скарба погибло; особенно пострадал новобрач­ный Хуан Харамильо.

Прием в Коацакоалькосе был отменный: для переправы через большую реку мы согнали до 300 ло­док; всюду возвышались триумфальные арки; банкеты, турниры и фейерверки сменяли друг друга... Шесть дней пробыл здесь Кортес. Этот срок весьма ловко использовали фактор Саласар и его креатура, веедор Чиринос. Чуть ли не по-родственному они умоляли Кортеса вернуться, лживо указывая, что у них есть известия, будто Эстрада и Альборнос уже теперь куют ковы против него, Кортеса. Дальше - боль­ше, и, в конце концов, Кортес выдал обоим назначение - сменить, если это окажется необходимым, Эст­раду и Альборноса. Это была великая ошибка, корень многих жестоких зол, как мы узнаем. И хотя кое-кто возражал, дело было сделано, а оба молодчика, фактор и веедор, втайне ликуя, внешне же выказы­вая глубочайшую печаль, простились с Кортесом и отправились обратно в Мешико. Наиболее ловким комедиантом был Саласар: он так и разливался, точно неутешная вдовушка...