|
А за камчадальцами вдаль живут курильские иноземцы: видом против камчадальцов чернее, и бороды меньши. А в той Курильской земле против Камчадальской теплее. А одежду носят такую ж, что и камчадальцы, только камчадальцев они скуднее. А соболи у них есть, только плохи, для того что место стало быть теплое. А бобров больших и лисиц красных много. А вдаль за теми курильскими иноземцами какие люди есть и далека ль та земля — неведомо. А от устья итти вверх по Камчатке-реке неделю, есть гора, подобна хлебному скирду, велика гораздо и высока; а другая близь ее же подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево. А сказывают камчадалы: буде человек взойдет до половины тое горы, и там слышат великой шум и гром, что человеку терпеть невозможно. А выше половины той горы которые люди всходили, назад не вышли, а что тем людем на горе учинилось, не ведают. А из-под тех гор вышла река ключевая, в ней вода зелена, а в той воде, как бросят копейку, видеть в глубину сажени на три». Безусловно, никакой идиллией в двухлетней камчатской одиссее даже и не пахло. Коренное население встречало незваных пришельцев не плясками и песнями, а копьями и стрелами, да еще камнями. В «скаске» Атласова повествуется достаточно буднично про то, как оборонялись камчадалы: «...Бросают ка-меньем прашами и из рук большим каменьем в острогу мечут и обвостренным кольем и палками бьют. И к тем острожкам [то есть туземным поселениям. — В. Л.] русские люди приступают из-за щитков и острог зажигают и станут против юрт, где им бегать и в тех воротах многих их иноземцев-противников побивают». Побивать приходилось десятками, а то и сотнями. И так было всегда и везде — независимо от этнической и языковой принадлежности сибирских инородцев (как их долгое время прозывали). Еще до похода Ермака уральские аборигены, но еще больше приобские вогулы и остяки оказывали отчаянное сопротивление русской экспансии на Восток. Как пели совсем недавно мансийские сказители: ...Против ружей со стрелами, Против крепкого железа — С деревянными шестами. Бились долго, бились крепко За свободу дымных чумов, А шаманы ворожили. Звали духов на подмогу. Чем дальше на Восток — тем сложнее. Никому не хотелось ни дани платить, ни языческих идолов менять на новую веру, ни тем более родной землицы своей отдавать — пусть даже на ней почти ничего не растет и снег со льдом круглый год лежит (как, например, на Таймыре или Чукотке). Русским колонистам не давали покоя ни днем ни ночью. Потому-то и начинали они освоение новых земель с построения крепостей да острожков. Авторитет завоевывали «огненным боем» из пищалей и пушек, а знакомство начинали с захвата заложников, прозываемых аманатами. Слово— русское, хотя и заимствованное из тюркских языков (см. Словарь В. Даля), но сейчас мало кто знает, что оно означает. А в эпоху покорения Сибири от аманатов зависела жизнь или смерть, да и будет ли в царскую казну поступать ясак (дань) или нет. — 221 —
|