|
Следовательно, христианам, рожденным в XX столетии христианской эры, следует принять во внимание ту возможность, что вторая борьба с культом кесаря может обернуться для христианской Церкви вторым возвращением к культу Яхве, прежде чем она успеет оправиться от первого. Однако если у них есть достаточно веры, чтобы уповать на то, что в конце концов откровение о Боге как о Любви, воплощенной в страдающем Христе, вновь оживит окаменевшие сердца, то они могут рискнуть и всмотреться в будущее религии в политически объединенном мире, который будет освобожден христианским Откровением от культа Яхве, так же как и от культа кесаря. Когда к концу IV столетия христианской эры победившая Церковь начала преследовать тех, кто отказывался присоединиться к ней, язычник Симмах[457] выступил с протестом, который содержал в себе следующие слова: «Сути столь великой тайны никогда нельзя достичь, следуя только одним путем». В этом высказывании язычник гораздо ближе к Христу, чем преследователи-христиане. Милосердие — мать понимания, и в приближении человека к единому истинному Богу не может быть единообразия, поскольку человеческая природа отражает плодотворное разнообразие, являющееся отличительным признаком творческой деятельности Бога. Религия существует, чтобы дать возможность человеческим душам воспринять божественный свет. Она не смогла бы выполнить эту задачу, если бы не отражала верно различие верующих в Бога. Отсюда можно предположить, что тот образ жизни, который предлагает каждая из живых высших религий, и то видение Бога, которое она представляет, будут соответствовать одному из основных психологических типов, отличительные черты которых постепенно были выявлены в XX в. первооткрывателями этой новой области человеческого знания. Если бы каждая из этих религий не удовлетворяла в подлинном смысле слова некоторым широко распространенным человеческим потребностям, то вряд ли было бы возможно, чтобы каждая из них добилась успеха, сохраняя верность такой большой части рода человеческого на протяжении столь долгого периода времени. В этом свете разнообразие живых высших религий перестало бы быть камнем преткновения и открылось бы как необходимое естественное следствие, вытекающее из разнообразия человеческой души. Если бы этот взгляд на будущее религии был убедительным, то он бы открыл новый взгляд на роль цивилизаций. Если бы движение колесницы религии шло постоянно в одном направлении, то циклическое и повторяющееся движение подъема и спада цивилизаций не только могло бы не противоречить, но и помогать этому поступательному движению. Оно служило бы своей цели и обрело бы свой смысл в продвижении колесницы вверх к Небесам при помощи периодических поворотов на земле «скорбного колеса» рождений — смертей — и рождений. — 246 —
|