|
Так что не удивительно, почему в Петербурге с интересом восприняли предложение Фридриха II принципиально иначе взглянуть на польскую проблему. Хватит рассуждать о Польше как о буферной зоне, заявил король, польские земли – это пирог, который можно легко поделить между Австрией, Пруссией и Россией. Идея на самом деле была не новой: поделить польские земли пруссаки предлагали еще Петру I, но тот на сговор не пошел. Екатерина согласилась. Польский пирог партнеры делили трижды, словно на рынке торгуясь между собой, тасуя, как карты, города и поселки. Себя не обделили, обделили поляков. Русские спустя века возвратили себе почти все, что когда-то им принадлежало, но, как верно отмечают историки, при этом Екатерина открыла ящик Пандоры: раздел Польши укрепил Пруссию. Не обошлось и без моральных издержек. Воссоединение с Западной Русью являлось (в понимании русских) делом нужным и справедливым. А вот способ достижения этой цели – циничный раздел Польши – даже русские в большинстве своем признавали нечистоплотным. К тому же в ходе торга Екатерине пришлось многим поступиться. Часть Западной Руси (Галиция) отошла к немцам. Говорят, что после первого раздела Екатерина по этому поводу очень сокрушалась и даже плакала, но затем успокоилась и не слишком настаивала на возвращении России этих территорий ни при втором, ни при третьем разделе. Раздел «польского пирога» следует по справедливости считать внешнеполитическим успехом Фридриха II. Он воплотил в жизнь идею своих предков, добившись превращения разрозненных немецких земель в великую державу, раскинувшуюся от Эльбы до Немана. Франция, не участвовавшая в разделе, предостерегала русских дипломатов, что Россия еще пожалеет об усилении пруссаков. Не без тревоги думали об этом и в Петербурге, но желание самым простым, как казалось тогда, способом решить старую польскую проблему возобладало. Доля России при дележе оказалась не самой крупной: по населению она занимала среднее место, а по доходности – последнее. К тому же доставшийся русским кусок пирога оказался крепко переперченным. В течение 70 лет, прошедших после третьего раздела, России пришлось трижды (1812, 1830–1831 и 1863 гг.) подавлять восстания своих новых подданных. Гордые поляки никак не хотели смириться с распространенным тогда в Европе мнением, что их государство нежизнеспособно. Единственным европейским политиком, проявившим полное равнодушие к разделу Польши, оказался ее король – Станислав Понятовский. Иезуиты в России. Неудачное сватовство: много расчета, мало любви— 234 —
|