|
В доколумбовых Андах существовал неподвижный момент вне времени, когда барьеры между этим миром и следующим могли преодолеваться. Этот момент наступал на рассвете в декабрьское солнцестояние, когда само время казалось приостановленным короткой задержкой движения солнца по горизонту. В этот момент Млечный Путь находился в видимом контакте с горизонтом в надвигавшемся рассвете. Земля в этот момент «соединялась» с большой Рекой, по чьим берегам находилась небесная родина андских народов. И если вход в это потустороннее царство был открыт в тот момент, когда солнце достигало своего самого южного положения в небесной сфере, этот мир назывался пача уку, «миром внизу», еще раз подтверждая великое концептуальное строение ночного неба в терминах севера и юга, верха и низа. Один завершающий аспект Капака Райми, ритуальное использование труб-раковин, резюмирует, хотя и иным образом, важность отношения между солнцем декабрьского солнцестояния и Млечным Путем в сохранении открытыми дорог между этим миром и землей усопших. Вверх и вниз по Андам открытие входа на землю усопших возвещалось звучным гудением уалльяй кепа, или трубы из оболочки раковины, звучавшей в самый канун декабрьского солнцестояния. Этот сигнал отмечал также начало обрядов для прироста и ухода за ламами. Оба события были взаимосвязаны. Значительное число андских племен заявляло о своем происхождении от небесной Ламы. Она была в известном смысле прототипом для всех родословных уак. Как показано на рисунке 3.6, в эпоху инков Лама восходила на рассвете в декабрьское солнцестояние. Согласно народному поверию, столь широко распространенному, что оно привлекло пагубное внимание Арриаги, «души мертвых отправляются туда, где находится их родословная уака». Это означало, что, когда предки возвращались на землю, они возвращались из местопребывания их родословной уаки, в этом случае с небесной Ламы. Вне всяких сомнений, мертвым после возвращения могло также нравиться наблюдать обряды, связанные с увеличением «стада». Представление о том, что труба-раковина имела особую важность в декабрьское солнцестояние, не является догадкой, а ее символический смысл не был произвольным. Скорее, существует устойчивый характер необычайно широкого распространения раковины как для декабрьского солнцестояния, так и в те времена, в которые восходит Млечный Путь, а также вход на землю усопших. Причина здесь в том, что раковина является ритуальным «термином» в языке древней астрономии. В классическом греческом мифе о Девкалионе, например, «разрушительные волны потопа были повернуты вспять звучанием раковины Тритона: раковина была изобретена Aigokeros, то есть Козерогом, который управлял зимним солнцестоянием в том мире-веке, когда Овен «нес» солнце». В результате исследований Ферстман пришел к выводу, что майя связывали рако вину с декабрьским солнцестоянием , а панцирь черепахи — с июньским. Дехенд указывал, что майяским иероглифом для «нуля» была раковина, символизировавшая завершение одного цикла и начало следующего. Элиад отмечал, что в Северной Америке и Азии шаманы иногда используют трубу-раковину вместо барабана в начале путешествия в преисподнюю. В ацтекском мифе о Кет-цалькоатле герой получает доступ к земле усопших, направляя звук трубы-раковины Владыке Земли Усопших. — 59 —
|