|
Стойки Ворот в Тиауанако изображают древнюю логику, которая вызвала к жизни капакочу и теперь превращалась в отчаянное стремление к единственной цели — донести послание по назначению прежде, чем истечет Время. Снова, что неудивительно, именно Муруа сообщил содержание этого послания. Послание действительно было в форме мольбы, и, так как эта мольба повторялась снова и снова в течение многих недель, она должна была произноситься ради того, чтобы величественные процессии капакочи достигли пределов Империи. Поскольку жрецы шли «по четыре» с опущенными вниз глазами, они останавливались через каждые несколько сотен ярдов («расстояние выстрела из аркебуза») и повторяли слова, которые составляют квинтэссенцию двух тысячелетий андской мысли: «Может Солнце оставаться молодым человеком, а Луна — молодой девушкой; может мир не опрокидываться; пусть будет мир». Следовательно, эту мольбу инки направляли Виракоче. Когда бог состарился, как случилось с самим Виракочей, конец его царствования был уже близок и время покидать землю приближалось. Так что инки молились о том, чтобы Солнце и Луна, Пятое Солнце и Луна, оставались молодыми. Если это было известно даже стоящим на более низкой ступени Мокови, то, конечно же, тем более инки о со знавали , что Солнце «умрет », когда «время истощит его силу». Но Пятое Солнце, подобно принесенным в жертву в его честь детям, было рождено, чтобы умереть молодым. Так что мольба инков напоминала Тому, в чьей руке находилась Мельница, что Он, и только Он, обладал возможностью предотвратить неизбежное: «может мир не опрокидываться», Ама пачакути. «Пусть будет мир», потому что в конечном счете исход Войны со Временем был в руках Тонапа Виракочи. Итак, инки скрывали свое пророчество и предпринимали попытки отсрочить его исполнение. Так как каждый новый Император после Пачакути неустанно расширял границы империи в стремлении достичь «мира», то возникает вопрос, стояли ли они также вместе со своими жрецами, чтобы разглядеть в ночных небесах какой-нибудь знак надежды? Или же Инки были лицемерами? Уайна Капак, которого тяготила осведомленность, что ему было суждено стать последним Инкой, проявлял признаки отчаяния. Огромная инкская машина завоеваний прежде добивалась успехов как хитростью, так и силой. Все было мистикой, и войны, которые могли не увенчаться победой, попросту не предпринимались. Но Уайна Капак непреклонно продвигал завоевания все дальше на север, чтобы осуществить страсть своей души — перенести столицу в Кито. Снова и снова сражался он с определенными врагами — каньяри и чачапойа — и не останавливался перед резней, чтобы достичь своей цели. Может быть, он чувствовал, что последняя надежда на достижение ускользающего равновесия — опережение Мельницы — заключается в том, чтобы обеспечить солнцу место в центре мира, в Кито, которое находится на экваторе? Маловероятно, что на этот вопрос когда-либо будет получен ответ. Но ответ на капак учу, тайную мольбу инкских императоров, известен, и он был ужасным. Инки молились за мир, за сохранение Пятого Солнца, за то, чтобы Виракоча предотвратил потоп. Всему миру казалось, что Инкская империя находилась в своем зените. Но когда Уайна Капак лежал при смерти, а мост в мир предков уже погружался в воды времени, Виракоча прислал свой ответ. Он прислал испанцев. — 295 —
|