|
«Но другие оценки, получившие широкое хождение и не отвечающие этому, связывают первые известия о белых людях с издавна сохранявшимися в стране предсказаниями и со сверхъестественными явлениями, которые наполнили сердца всей нации тревогой. В небесах виднелись пылающие кометы. Землетрясения поколебали землю; луна была опоясана огненными многоцветными кольцами; удар молнии попал в один из царских дворцов и превратил его в пепел; и преследуемый несколькими ястребами, кричал орел, паривший в воздухе над большой площадью Куско, а когда царь птиц, пронзенный когтями своих преследователей, упал безжизненно на глазах у многих из инкских аристократов, они прочли в этом предсказание своей собственной гибели... Таково донесение о впечатлении, произведенном появлением испанцев в стране, напоминающее сообщение о подобных чувствах суеверного ужаса, внушенного их появлением в Мексике. Но предания этой последней страны опирались на гораздо более высокий авторитет, чем предания перуанцев, которые, не подкрепленные свидетельствами современников, покоятся почти полностью на.одном лишь утверждении одного из представителей их собственной нации [Гарсиласо], который, несомненно, мечтал найти в неизбежных приговорах Небес лучшее оправдание бездеятельности своих соотечественников». Начиная со времени Прескота, вопрос об инкском пророчестве оставался химерой на периферии исторического видения. Тем не менее отрицание Прескотом существования инкского предсказания оставило значительный пробел в историческом понимании испанского завоевания Перу. Хотя он наделил критерий «суеверного ужаса» какой-то ролью в столь же труднообъяснимом падении ацтеков, в случае с инками он не увидел иной причины, кроме инертности, способствовавшей их краху. Конечно, такое пренебрежение не выступает у Прескота чем-то преднамеренным. Оно скорее проявляется в том, что его стремление не поддаваться в столь важном вопросе склонности Гарсиласо к несомненному приукрашиванию привело Прескота к отрицанию того, что 140 лет назад было единственным доступным источником, относящимся к пророческому видению инков. При всех сво их очевидных слабо стях, мнение Гарсиласо о проро честве у инков по крайней мере обладает тем достоинством, что предлагает хоть какое-то объяснение полному разгрому великой империи всего лишь горсткой авантюристов. Владения, по которым столь дерзко мчались 175 человек Писарро, простирались приблизительно на 2500 миль с севера на юг — что составляет расстояние от Гудзонова залива до Гаваны или от Лондона до Ташкента — и охватывали площадь, равную целой части Соединенных Штатов от Мэйна до Флориды восточнее залива Аппалачи. Суть аргумента Гарсиласо — при том, что он настаивал на том, что его родственники были несгибаемыми бойцами, — заключалась в том, что испанцы смогли захватить плацдарм только потому, что Уайна Капак, следуя предсказанию своего предка Инки Виракочи, повелел инкам «повиноваться и служить» вновь прибывшим. — 243 —
|