Гунны

Сам Аттила тоже едва не погиб. Он бежал (как пишет Иордан), но, возможно, просто отступил с поля боя и укрылся в традиционном убежище воина-кочевника – ограждении из повозок.

Ночь спутала все планы сражавшихся. Торисмуд, сын короля Теодорида, который удерживал центральный холм, спустился с него и, «думая, что он подошел к своим войскам, в глухую ночь наткнулся, не подозревая того, на повозки врагов». Он был ранен, сброшен с коня и чудом отбит своими воинами, после чего «отказался от дальнейшего намерения сражаться». Аэций тоже заблудился в темноте и «блуждал между врагами, трепеща, не случилось ли чего плохого с готами», но в конце концов отыскал лагерь союзников.

Утро показало, что потери с обеих сторон огромны, но в целом преимущество было на стороне римлян. Иордан пишет:

«На следующий день на рассвете [римляне] увидели, что поля загромождены трупами и что гунны не осмеливаются показаться; тогда они решили, что победа на их стороне, зная, что Аттила станет избегать войны лишь в том случае, если действительно будет уязвлен тяжелым поражением. Однако он не делал ничего такого, что соответствовало бы повержению в прах и униженности: наоборот, он бряцал оружием, трубил в трубы, угрожал набегом; он был подобен льву, прижатому охотничьими копьями к пещере и мечущемуся у входа в нее: уже не смея подняться на задние лапы, он все?таки не перестает ужасать окрестности своим ревом. Так тревожил своих победителей этот воинственнейший король, хотя и окруженный».

Аэций, посовещавшись с готскими вождями, решил не возобновлять битву, а изнурить гуннов осадой, поскольку у них не было запасов продовольствия. Положение Аттилы было отчаянным. Он был готов к смерти и даже «соорудил костер из конских седел и собирался броситься в пламя, если бы противник прорвался, чтобы никто не возрадовался его ранению и чтобы господин столь многих племен не попал во власть врагов».

Аттилу и остатки его войска спасло недоверие, которое Аэций питал к собственным союзникам. Он опасался, что, в случае полного уничтожения гуннов, готы могут «утеснить Римскую империю». Поэтому он предложил старшему сыну погибшего короля Теодорида срочно возвращаться домой со своей армией, чтобы трон не захватили младшие братья.

На этом военные действия прекратились. Всего, по сведениям Иордана, на Каталаунских полях пало 180 тысяч человек; из них в главном сражении – 165 тысяч. Еще 15 тысяч гепидов и франков погибли, сразившись друг с другом в ночь перед битвой. Современник этих событий, испанский епископ и хронист Идаций, пишет, что павших было около 300 тысяч[614].