- Скажи-ка, Юра, как это ты четырёх наших ухарей уложил в одну кучу? Я с ними порой справиться не могу, но тебе это удалось!
- А что с тем, кому я лопатой в лицо? — задал я мучающий менявопрос.
- Ничего, залатают и всё пройдёт! Он тебе за шрам благодарен будет. Ты же знаешь, шрамы мужчину украшают. А тот второй, которому... Тоже ничего, жить будет и детей нормальных родит! Он уже скачет. Кстати, за тебя горой, ты ему чертовски понравился. Так ответишь ты мне на мой вопрос или нет?
- Да я не знаю, что сказать! Как мог, так и защищался.
- Лопатой, да?! Классное оружие!
- Одного палкой по голове пришлось...
- Я ему ещё одну шишку на голове поставлю, теперь от себя. Этот придурок — мой сын!
- Сын?! — открыл я рот.
- Да, сын! Здоровый, силы много, а ума нет. Так что объявляю тебе благодарность в деле перевоспитания местной молодёжи. Я взял с парней слово, чтобы сегодня с мировой. Парни они, в общем-то, неплохие. Все хорошие работники и рыбаки. Только неженатые и ватажатся. А то, что произошло, им хорошим уроком послужит.
- А что им от меня было надо? — поинтересовался я.
- Это ты у них сам спросишь. Всё, давай по рукам, мне пора. Рад был с тобой познакомиться!
И Добран, и дядя Ваня пошли провожать участкового. В доме на какое-то время наступила тишина. И вдруг до моего слуха донеслось чьё-то всхлипывание.
«Неужели Мария Семёновна всё ещё плачет? — подумал я. — Надо бы её успокоить».
— 194 —
|