Переход через Атлантику занял у Колумба чуть больше месяца – совсем немного, если принять во внимание технические характеристики его кораблей. Поэтому возникает закономерный вопрос: почему команда так психовала и по малейшему поводу хваталась за топоры, если плавания в ту эпоху продолжались и гораздо дольше? Например, экспедиции португальцев вдоль западного побережья Африки занимали порой не один месяц, однако нам ничего не известно о неповиновении экипажей, вознамерившихся повернуть назад только лишь потому, что до цели долго плыть. Скажем, Бартоломеу Диаш, обогнувший Африку с юга, вышел в море в июле или августе 1487 года. У берегов современной Анголы он сделал короткую остановку, а затем двинулся дальше на юг, но его каравеллы подхватило свирепым штормом и утащило неведомо куда. На протяжении 13 дней суда дрейфовали с зарифленными парусами и закрепленным рулем, а когда море немного успокоилось, португальцы не увидели ничего, кроме воды. Диаш взял курс на север, и в последних числах января 1488 года путешественникам открылась неприветливая равнина, поросшая густым лесом. Атлантический прибой с грохотом разбивался о прибрежные скалы. Африканский берег круто забирал на северо-восток, и Диаш справедливо рассудил, что форштевни его кораблей нацелены прямиком в Индийский океан. Иными словами, всем без исключения первопроходцам доводилось переживать весьма неприятные моменты. Разумеется, случались и мятежи, но они почти всегда были спровоцированы вещами сугубо прозаическими: или на редкость дурным обращением с командой, или острой нехваткой провианта и питьевой воды. У Христофора Колумба этих проблем не было, ибо трюмы его каравелл, набитые разносолами (матросов на его кораблях кормили от пуза), просто физически не могли опустеть за один месяц атлантической одиссеи. Короче говоря, сколько-нибудь внятных причин для недовольства и тем более мятежа не было никаких, но экипаж все равно глядел исподлобья и шушукался по углам. Где же собака зарыта? Причин, как водится, несколько. Во-первых, морские путешествия европейцев (португальцев, испанцев, голландцев, англичан) вплоть до конца XV столетия были каботажными плаваниями. Героическая эпоха норманнов давным-давно канула в Лету, а убогие внуки и правнуки отважных мореходов превратились в заурядных рыбаков, ловивших селедку в прибрежных водах. Ганзейские капитаны осторожно ползали вдоль берегов, потому что не умели читать лоции и избегали технических новинок вроде компаса и градштока. Даже испанцы и португальцы были в ту пору унылыми каботажниками и боялись потерять из виду береговую линию. Конечно, честь открытия архипелагов в Атлантике (Канарские, Азорские и острова Зеленого Мыса) принадлежит именно им, но эти робкие вояжи при ближайшем рассмотрении оказываются всего лишь булавочными уколами, привычной суетой в знакомых водах. Так что подвиг Христофора Колумба трудно переоценить: впервые в истории он решительно направил бег своих кораблей в открытое море, без колебаний оставив за кормой береговую черту. На протяжении 30 с лишним дней путешественники видели вокруг себя только море да небо, как поется в популярной песне, и это был самый настоящий психологический шок, вогнавший экипаж в тяжелейшую депрессию. Куда ни глянь – всюду вода и ни единого клочка суши, только пологие волны катятся от горизонта до горизонта. Португальцам было не в пример легче: они могли сделать крюк и потерять берег из виду, но всегда твердо знали, что спасительная земля лежит слева по борту, стоит только переложить руль. Все познается в сравнении. В наши дни тренированные ребята тоже запросто пересекают Атлантику, кто на резиновой надувной лодке, а кто и на веслах, потому что знают наверняка, под каким градусом они увидят землю, а бедняга Колумб плыл в никуда, опираясь на зыбкие расчеты Паоло Тосканелли и собственные доморощенные выкладки. — 76 —
|