- Я самых здоровых стрелял, как же нам их таскать? - спросил он растерянно.
- А мы пойдём назад этой дорогой, или другой? - посмотрел я на него.
- Можно этой, можно и другой.
- Если этой, то глухарей мы повесим на сосну, а на обратном пути заберём, - посоветовал я.
- Тогда давай так и сделаем, - обрадовался разгорячённый Ярце- мов.
- А почему копылух не стал стрелять? - спросил я молодого парня.
Мы шли по бору, прислушиваясь, не залают ли где снова собаки.
- А зачем? - удивился он. - Мы в своих угодьях ни тетёрок, ни копылух не стреляем. Оттого и птицы у нас полно.
В этот момент сбоку от нас опять раздался собачий лай.
- Сейчас твоя очередь добывать глухаря, - запротестовал Петя, видя, что я хочу снова предложить ему показать свою меткость.
«Ну что же придётся идти», - вздохнул я.
К вечеру у нас набралось двадцать птиц. Под таким грузом на обратном пути нам было уже не до разговоров. Мы шли по звериной тропе часто отдыхая и ругая себя за жадность.
- Ничего, - ворчал Петя. - Зима длинная, считай, до Нового года ты уже с мясом и лося не надо...
- Добычу пополам! - настаивал я. - Мне с глухарями одни хлопоты. Жены у меня нет, щипать и обдирать их некому, так что договорились.
- А ты мою сестрёнку возьми в жёны, - предложил мой новый товарищ. - Она всё умеет: и шить, и готовить, и шкуры выделывать. Да и красивее её никого на Югане нет. А может и во всём районе!
- Сколько же ей лет? - спросил я.
- Всего четырнадцать. Она в Сургуте в интернате сейчас. Через два года как школу окончит, можешь забирать!
- А она за меня пойдёт? - засмеялся я. - Посмотри какой я страшный: бородатый, с виду свирепый, а потом, зачем я ей, русский? Ей хант нужен...
- Хороших хантов уже не осталось, - погрустнел парень. - Люди спиваются и умирают. Это мы, Ярцемовы, не пьём. А что творится в тех же Когончиных?! На двадцать пять юрт каждую неделю вертолётом по тридцать ящиков водки завозят!
Молодой охотник говорил правду. И от этого на душе стало тоскливо.
- Вас намеренно убивают, - согласился я с ним. - И виноваты в этом власти, Петя. Подонки, сидящие в Кремле, и здесь, в Сибири. О людях они не думают. В голове у них нефть и газ. А вас травят пойлом, чтобы прибрать под нефтепромыслы ваши родовые угодья. Чтобы под ногами не путались. Такая политика нашего государства...
Мы присели на валёжину и замолчали. Больше говорить ни о чём не хотелось. Но вдруг молодой охотник оживился и, посмотрев на меня долгим оценивающим взглядом, спросил:
- А ты ведь не на охоту по Югану ездил и к нам приехал не за глухарями? Мой отец это сразу понял, потому тебя к нам и пригласил.
Взглянув в открытые честные глаза ханта, я прямо сказал:
— 203 —
|