|
Сегодня вряд ли имеет смысл перебирать по косточкам эти скучные династические дрязги. Совершенно очевидно только одно: оба влиятельных клана интриговали напропалую и были готовы на все, чтобы протолкнуть на царствие своего претендента. Короче говоря, обе тяжущиеся партии замарались по самую маковку, но дело в конце концов повернулось так, что чаша весов стала все более склоняться в сторону Милославских. Казалось бы, бойкий и озорной Петруша имел все преимущества перед болезненным (а то и слабоумным, по мнению некоторых историков) Иваном, но на беду существовали еще законы престолонаследия. При любом раскладе Иван был старшим, поэтому Боярская Дума высказалась за то, чтобы созвать Земский Собор из представителей всех сословий, каковой и должен был вынести окончательный вердикт относительно того, кому быть на царстве — Петру или Ивану. Клан Нарышкиных с этой вопиющей несправедливостью смириться никак не мог и объявил царем сына Алексея Михайловича от второй жены. Попытка этого несостоявшегося дворцового переворота исчерпывающе описана в романе А. Н. Толстого «Петр Первый»: «К Языкову подошли: братья князья Голицыны, Петр и Борис Алексеевичи, черный, бровастый, страшный видом князь Яков Долгорукий и братья его Лука, Борис и Григорий. Яков сказал: — У нас ножи взяты и панцири под платьем… Что ж, кричать Петра? — Идите на крыльцо, к народу. Туда патриарх выйдет, там и крикнем… А станут кричать Ивана Алексеевича, — бейте воров ножами…» И далее: «Из толпы крикнули: — Хотим Петра Алексеевича… И еще хриплый голос: — Хотим царем Ивана… На голос кинулись люди, и он затих, и громче закричали в толпе: „Петра, Петра!..“» Но ведь кроме малолетних Петра и Ивана оставалась еще царевна Софья — женщина умная, энергичная и видящая последствия. Поэтому вышеописанное и абсолютно незаконное по меркам того времени предприятие никак не могло увенчаться успехом. Совсем не удивительно, что стрелецкий полк Карандеева решительно отказался присягать Петру, поскольку «отдали престол малому мимо старого», другими словами — просто-напросто обошли законного претендента на престол. Разумеется, и Софья не сидела сложа руки: слыханное ли это дело — отдать власть за здорово живешь мачехе Наталье Кирилловне, «медведихе», как с почтительным страхом именовало ее окружение? У царевны были на руках все козыри: с одной стороны, ее поддержал просвещенный князь (и по совместительству любовник Софьи) Василий Васильевич Голицын, а с другой — пятидесятитысячное стрелецкое войско, недовольное притеснениями властей. Повод для бунта нашелся быстро. Сторонники Софьи, тоже отнюдь не гнушавшиеся интригами, распустили слух, что нечестивые Нарышкины подло убили «настоящего» царя Ивана. Озверевшие стрельцы ворвались в Кремль. И хотя царица Наталья Кирилловна вывела к ним живых и невредимых царевичей, толпу это уже остановить не могло. Нарышкиных, на глазах малолетних Петра и Ивана, побросали с крыльца на стрелецкие пики, а стрельцы с саблями наголо рыскали по московским улицам, убивая организаторов и пособников переворота. Рассказывают, что убили даже лекаря-немца, у которого нашли сушеную змею — якобы с помощью этого гада он хотел извести царевича Ивана. Софья добилась своего: перепуганные бояре объявили царями обоих братьев (причем Ивана провозгласили «первым» царем, а Петра — «вторым»), а сама царевна стала регентшей до их совершеннолетия. Для Ивана с Петром даже сделали специальный двойной трон, который сейчас хранится в Оружейной палате. — 97 —
|