|
Знаменитое сражение под Мукденом тоже не решило исхода войны. Генерал А. И. Деникин, бывший его участником, оценивал это сражение так: «…ни в организации, ни в обучении и воспитании наших войск, ни тем более в вооружении и снаряжении их не было таких глубоких органических изъянов, которыми можно было объяснить беспримерную в русской истории мукденскую катастрофу. Никогда еще судьба сражения не зависела от причин не общих органических, а частных». Насчет беспримерной катастрофы сказано, пожалуй, слишком сильно. И даже если, несмотря ни на что, считать этот бой провальным, он все-таки не стал поворотным пунктом в ходе русско-японской войны… В конце февраля 1905 года под Мукденом встретились объединенные японские армии под командованием маршала Оямы и основная группировка русских войск в Маньчжурии. Силы были почти равны — у Куропаткина было 293 тысячи солдат и офицеров против 271 тысячи японских бойцов. Кровопролитное сражение закончилось отступлением русских войск к Сыпингаю, где к этому времени уже была организована глубоко эшелонированная линия обороны. Эти подготовленные заранее позиции были практически неприступны, но самое удивительное заключалось в том, что одержавшая победу японская армия не пыталась преследовать отступающего противника, что может говорить только о крайней степени ее измотанности. Иностранные военные специалисты, прикомандированные к русской армии, оценивали мукденское сражение по-разному, но по крайней мере в одном они были единодушны: с японской стороны это была типичная пиррова победа, купленная исключительно дорогой ценой. И хотя после Мукдена Куропаткин был снят с поста главнокомандующего и заменен генералом Н. П. Линевичем, ничего примечательного на русско-японском фронте не произошло. Мукден оказался последней битвой, после которой Япония воевать была уже не в состоянии. В войне наступил решительный перелом. На несколько месяцев бои прекратились, и пока Россия продолжала укреплять свою маньчжурскую военную группировку, Япония, исчерпав все свои военные и экономические ресурсы, думала только о мире. Не случайно как раз к этому времени (то есть сразу после Мукдена) относится повторное обращение японцев к России (разумеется, как всегда через посредников) с предложением мирных переговоров. Как и первое, оно было отвергнуто российским правительством. После Мукдена на сухопутном театре военных действий наступило длительное затишье. Эту стратегическую паузу, начавшуюся в марте 1905 года, не смогло поколебать даже Цусимское сражение. Беспримерный успех японского военно-морского флота уже ничего не мог изменить в ходе войны. К этому времени японцам удалось овладеть Кореей и Южной Маньчжурией, но Центральная и Северная Маньчжурии продолжали оставаться под контролем русских войск. Близ Сыпингая, что располагался к северу от Мукдена, был создан практически неприступный укрепрайон, опрокинуть который японская армия даже не пыталась. По признанию маршала Оямы, японские войска, одержав победу под Мукденом, надорвались настолько, что просто физически были не в состоянии вести наступательные операции. Война очевидно начинала приобретать затяжной позиционный характер, что с учетом огромных материальных, военных и людских ресурсов было чрезвычайно выгодно России, а вот Японии — совсем наоборот. Отсюда понятно, что Цусимский разгром никак не мог переломить исхода войны. Разумеется, психологический резонанс был налицо — Япония лишний раз продемонстрировала свое несомненное преимущество на море, но этим дело и ограничилось. Поэтому третье по счету обращение с просьбой о мире, предпринятое японской стороной через американского президента, не должно нас особенно удивлять. Давление Теодора Рузвельта, отказ в дальнейшей финансовой помощи со стороны Франции, а также набиравшая обороты революционная ситуация в России вынудили наконец Николая II пойти на мирные переговоры с Японией. — 148 —
|