|
Как повару мне пришлось переучиваться, видоизменять блюда, чтобы они подходили и монахам, которые не едят мяса. Владыка рассказывал, что в гостях ему неоднократно приходилось прибегать к разного рода ухищрениям: чтобы не обидеть, открыто он не отказывался, но в тарелке делал «ералаш», пряча под салатом нетронутое мясо. Поздравление с 5‑летием хиротонии Здесь я узнала, что с рыбой можно, к примеру, и пельмени лепить, и голубцы. И это стало для меня чем‑то вроде хобби – переделывать уже известные рецепты. Однажды я подумала, что в монастырях наверняка в ходу манты с кальмарами. Позвонила знакомым монахиням, чтобы уточнить пропорции. И выяснилось, что они такого никогда не делали! Приготовив первую партию таких мант, я подала их владыке, а сама стою на кухне и переживаю: «Понравится – не понравится? Понравится – не понравится?» Понравилось! Более того, когда он потом поехал в Москву, в Свято‑Данилов монастырь, где ждали Патриарха и обсуждали, чем же необычным его попотчевать, владыка озвучил этот рецепт. А вернувшись, сказал мне: «Галина, а ты знаешь, что твои манты называют „якутские“? И теперь рецепт ходит по монастырям?» Конечно, мне было очень приятно. Из нашей северной рыбы владыке нравились чир и муксун, а еще он любил карасей. Но даже обыкновенную жареную сорожку ел с удовольствием. Вообще был совершенно неприхотлив, никогда ничего не требовал. Единственное, о чем просил, – чтобы на столе всегда был брусничный морс. Владыка страдал повышенным давлением, а морс его понижает. Пасха. 2009 г. Мое общение с архиереем, в основном, проходило в трапезной. Он приходил, благословлял, о чем‑то говорили. Но, учитывая, что работы на кухне – непочатый край, возможности для разговоров всегда были ограниченные. Поэтому огромным подарком для меня стали наши совместные миссионерские поездки. На корабле ведь – как на подводной лодке, с которой никуда не деться, и общались мы там гораздо чаще. Хотя и в поездках работы тоже было много, вставать приходилось в четыре утра, потому что на камбузе еще команда еду готовила. На палубе накрывался огромный стол, за который усаживались все тридцать человек. После общей трапезы было много песен, рассказов интересных. Владыка – потрясающий рассказчик, его можно было слушать даже не часами – неделями. Я сейчас безумно жалею, что тогда так мало ценила это общение. Только с утратой начинаешь понимать: надо было все бросать, сидеть рядом с владыкой и слушать... Он очень многому мог научить. — 120 —
|