|
По всем этим мотивам иконоборческий собор опубликовал нижеследующий орос: «Итак, будучи твердо наставлены из богодухновенных Писаний и отцов, a также утвердив свои ноги на камне божественного служения духом , все мы, облеченные саном священства, во имя Св. Троицы пришли к одному убеждению и единогласно определяем, что всякая икона , сделанная из какого угодно вещества, a равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из христианских церквей. Она чужда им и заслуживает презрения». «Никакой человек да не дерзает заниматься таким нечестивым и неблагоприличным делом. Если же кто‑нибудь с этого времени дерзнет устроить икону, или поклоняться ей, или поставитъ ее в церкви или в собственном доме, или же скрывать ее, таковой, если это будет епископ, или пресвитер, или диакон, то да будет низложен, a если монах или мирянин, то да будет предан анафеме, и да будет он виновен и пред царскими законами , так как он противник Божиих предписаний и враг отеческих догматов». Но… за этим следует логически неожиданная оговорка: «Чтобы никто из предстоятелей церквей не дерзал под предлогом устранения икон налагать свои руки на посвященные Богу вещи (сосуды, одежды, завесы), на которых есть иконные изображения (????? ???? ??????). Кто желает переделать их, пусть не дерзает на это без ведома вселенского патриарха и разрешения императора, дабы диавол под этим предлогом не уничижил церквей Божиих. И из мирских властей и подначальных мирян пусть никто не налагает рук на храмы Божии и не пленяет их, как бывало прежде от некоторых бесчинников». Очевидно, это необходимо было оговорить при наличности крайних светских иконоборцев — секуляризаторов церковных имуществ. B заключение следовал детальный анафематизм во многих пунктах: «Если кто замыслит представить божественный образ Бога‑Слова как воплотившегося посредством вещественных красок , вместо того чтобы от всего сердца умственными очами поклоняться Ему, превыше светлости солнечной одесную Бога в вышних на престоле славы сидящему, — анафема. Кто неизобразимые сущность и ипостась Слова, ради Его вочеловечения, осмелится изображать в формах человекообразных и не захочет разуметь, что Слово и по воплощении неизобразимо , — анафема. Кто осмелится начертывать на иконе ипостасное соединение двух природ и станет называть изображенное Христом и таким образом смешивать две природы — анафема. Кто захочет изображать плоть Христа, соединившуюся с лицом Слова Божия разделенно и отлученно от Самого Слова, — анафема. — 403 —
|