Вселенские соборы

Подчеркивая сотериологичность, иррациональность вопроса о Сыне Божием, вырывая его из тисков рационализма, Афанасий, однако, не мог создать новой, совершенной терминологии. Едва ли не главный его дефект состоит в неразличении понятий ????? и ????????? и в безразличном их употреблении. Конечно, нет y него и термина ?????????. Ho всякого рода другими описательными и отрицательными выражениями св. Афанасий не позволяет арианству снизить не сравнимое ни с чем божественное достоинство Логоса. Вместо «единосущия» y него термин «собственность» — ???????: «? ???? ?????, ????? ?????» Отца. «Он отличен от всего происшедшего и собственен Отцу». «Бог не Монада, a всегда Триада ». Бог никогда не был и не мог быть ни ??????, ни ??????. He было арианского ?? ????, ??? ??к ??, потому что рождение Логоса предвечно. «Так как Свет Божества предвечен, то и Отблеск его также предвечен».

Как Творец , Бог производит все вещи Своим свободным хотением, a как Отец — «не хотением, a Своей природой — ?????, ??? ??к ?к ?????????». Термином «?????» явно Афанасий выражает идею «сущности». A в других местах и прямо договаривается до этой решающей формулы. Сын — «собственное порождение сущности Отца ». Иначе: имеет по отношению к Своему собственному Отцу единство божества — ???? ???? ??? ?????? ?????? ??? ??????? ??? ????????.

У Сына с Отцом природное (или «физическое») единство — ?????? ??????, тожество природы , тожество божества — ???????? ????????, Сын единоприроден , един по бытию, т.е. единосущен. Он не какая‑то промежуточная прирда — ???о???????? ?????, ибо «если бы он был Богом только по причастию к Отцу, будучи Сам через это обожен, то Он не мог бы и нас обужить — ?? ?? ?? ????????? ??? ?????, ??? ?? ?????????? ???????????? ??? ?????». Сотериологическая ценность догмата превалирует над всем. Ею спасает Афанасий живую сущность христианства, идя по стопам антигностической малоазийской школы.

Внешний ход событий

Неудивительно, что арианский спор вспыхнул в Александрии. Она была по‑прежнему центром великой богословской школы. Традиция требовала от кандидата на ее кафедру двух доблестей: исповедничества — героизма веры и учено‑богословского авторитета, чтобы достойно пасти стадо церкви, состоявшее из двух слоев — простонародного и изощренно‑интеллигентного. Хотя александрийская кафедра известна своей централистической (митрополитанской) властью над всеми епархиями Египта, Ливии и Пентаполя, но в самом городе Александрии епископат был окружен коллегией пресвитеров повышенного богословского ценза, применительно к умственным запросам стекавшихся в Александрийское училище учиться христианских интеллигентов из разных стран. Эти пресвитеры, как и в Риме, выдвигавшие из своей среды кандидатов и заместителей александрийских епископов (а не «деревенские» епископы страны), сознавали себя и действительно поставлены были «персонами». Александрийские «приходы», во главе которых стояли пресвитеры, были очень самостоятельны в уровень с самостоятельными, в духе самоуправления, кварталами (аррондисманами) города, называвшимися «лаврами» («лавра» — ????? — это «бульвар», широкая улица, отграничивавшая один кусок города от другого). «Лавры» имели свои названия. По‑видимому, и христианские церкви, бывшие центрами для каждого квартала, иногда назывались по имени этих кварталов. Пресвитеры этих «лавр» по весу и положению были как бы их епископами, с правами отлучения мирян от церкви без епископа и с правом участвовать в хиротонии своих епископов наряду с епископатом. Этот обычай соучастия александрийских пресвитеров в хиротонии над своими епископами хорошо засвидетельствован, и он долго хранился в церемонии хиротонии александрийских патриархов, порождая и y пресвитеров, и y сторонних наблюдателей ложные идеи о получении благодати епископства от пресвитеров. Словом, александрийские пресвитеры были влиятельными особами, и около них слагались веские группы приверженцев. И епископу Александрийскому было немало забот об объединении всех этих пресвитерских церквей около своего центра.