|
- Но почему? - Не каждый же день глаза в глаза встречаешься с Гоитом. Маша побледнела: - Ты хочешь сказать... - Вот именно. Но, - я прикрыл ей рот ладонью, - все расспросы потом. Сколько сейчас времени? - Без четверти десять. - До полуночи, до Пасхи у нас с тобой... - Два часа пятнадцать минут. - Следовательно, все то, что мы не успели сделать за этот год, мы должны успеть сделать за эти два часа пятнадцать минут. - Я не понимаю... - Я и сам тоже. Просто - чувствую, дочка. «Как рыба в воде». Хвастун. Вот он, настоящий цейтнот. Я поспешил закрыть дверь и выключить в доме весь свет, занавесил шторы. Маша зажгла свечу. Мурзик мирно спал в кресле, а мы в сотый раз, наверное, вчитывались в эти слова, которые давно знали наизусть: Придет тот день - и возвратятся двое, И снимется проклятье родовое. И будет та же роковая ночь, И снова будет некому помочь. Но солнце в полночь встанет, и над Марой На веки вечные исчезнут злые чары. Но не дождаться этого вовек, Коль не пробудет совесть... Десять тридцать. В саду хлопнула калитка. Ветер? - Папа, ты слышал? - Может, ветер? Чьи-то шаги. Очень осторожные. - Папа... Я посмотрел на Машу и понял, что именно сейчас должен быть сильным. Ради нее. Выйти на улицу с топором? А если он или они только этого и ждут. Думай, думай. - Маша, отвлекись. Давай рассуждать вслух. Предположим, те двое, кто должен вернуться, - мы. Итак, мы вернулись на Мару. В дальнем углу сада кто-то свистнул. С противоположного конца озера отозвались в ответ. Эх, Полкана бы сюда! - Родовое проклятье, следовательно, мы можем его снять. Так? - И снять именно в ту же роковую ночь. Почему в ту же, папа? - Радость моя, кажется, я понимаю. Помнишь, Лек сказал, что Корнилий хотел первую службу провести на какой-то большой православный праздник... - Это была Пасха! - Продолжим. Но почему снова - «некому помочь»? Хотя, что я спрашиваю. Действительно, некому. Между тем вокруг нашего дома что-то происходило. Мне показалось, чья-то тень мелькнула возле окна. - Христос моя сила, Бог и Господь! Христос моя сила, Бог и Господь! Молись и ты, дочка, больше нам надеяться не на кого. - Папа, а может, рванем через сад к Бирюковым? - Навряд ли добежим. Христос моя сила... Но все-таки мы смогли узнать Гоита. Именно в этот, последний день. - Значит, у нас есть шанс? - «И снова будет некому помочь»... Он хотел разобраться с нами по дороге в церковь, где-нибудь в поле. Теперь приходится вот осаждать нас... Подожди, дочь, я размышляю вслух. Гоит явно не один. - Отроки? - Похоже. И не боятся. Почему не боятся? Ночь - та же, почему? Маша, какое завтра число? — 97 —
|