Возвращение на Мару

- Помню. Дядя Игорь еще смеялся над тем, как, мол, быстро бабка бегает.

- И это тоже. Но я о другом. Мы так были увлечены рытьем колодца, что не услышали его приветствия: «С возвращением на Мару». О том, что нынешняя Тихоновская гора называлась Марой...

- Не знал никто!

- Не знал никто кроме Гоита, и нас, дочка.

- Как все просто!

- Конечно, и предсказание сейчас кажется очевидным. А помнишь, что было тогда? Я сейчас сравниваю себя с человеком, у которого застряла нога в рельсах, навстречу же ему мчит поезд.

- А в тот момент что послужило ключом? - спросила я.

- О, тогда у меня было несколько ключей.

- Серьезно?

- Конечно. Первый - страх за тебя, второй - злость на Гоита, и так далее. Но опять потребовался своего рода спусковой крючок, или камешек, который потом вызвал лавину. В предсказании было два взаимоисключающих слова - ночь и солнце. А в результате - все тот же тупик. Только вспомнив, что в христианских гимнах Христа называли солнцем, я смог потянуть за ниточку. А что касается Лека - это было что-то вроде озарения...

- Папа, погоди, давай еще о Гоите поговорим. Помнишь, когда мы забрались ночью в дом Лукерьи?

- Как такое забыть.

- Я же показала тебе на дом Гоита. Там свет горел!

- Каюсь, не обратил тогда на это внимания. Мне почему-то казалось, что у женщины не хватит духа придти ночью в заброшенный дом. И вообще, ошибался я слишком часто.

- Разве?

- Возьми хотя бы линию Изволокины - Сосновский. Отчего-то я уверил себя, что к Маре они никакого отношения не имеют. Оказалось, это не так.

- Кстати, о братьях Изволокиных, - подала голос мама. - Вам не кажется, друзья, что здесь еще очень много неясного?

- Ты права, дорогая. Но кое-что уже прояснилось. Очень помогли Игорь и Егор Михайлович. Толстиков продлил линию Изволокины - Сосновский до девятнадцатого века - на нашем горизонте появился родственник Изволокиных купец Соболев. Тетрадь со стихами - его. Он первый из этого несчастного рода заболел Марой, он...

- Почему «несчастного»? - перебила я папу.

- Потому что их дороги отныне пересеклись с дорогой Гоита. Соболев исчез - будто сгинул, убили Сосновского, затем одного из Изволокиных. Причем фантазия Гоита границ не знала. Сосновского убили в собственном доме, приписав убийство невиновному Бирюкову, Сергия Иоанновича Изволокина - в поле. Бог даст, когда-нибудь мы узнаем, как закончил свои дни Филипп Матвеевич Соболев, купец с душой поэта... Царство им всем Небесное! Бирюков не отправился вслед за ними только по счастливой случайности. Он рассказывает, что Кобцева пришла к нему и попросила продать пару корзин. А расплатилась заранее - натурой: зайдя в дом к Бирюкову, без лишних слов поставила на стол бутылку якобы самогона.