|
К нему ездили серьезные люди, с которыми они обсуждали эти вселенские проблемы. Были какие-то католические миссионеры, даже кардиналы. Какие-то православные заштатные священники-латинофилы, честно говоря, несмотря на некоторый внешний лоск, все же какого-то траченного вида. Особенно насторожило меня появление там одного игумена, тоже теперь заштатного и тоже, оказывается, латинофила. Я знала, что он сделал свою карьеру, работая в советские времена в иностранном отделе Патриархии, называвшемся в ту пору не вполне благозвучно — «Отделом внешних сношений», и вспомнила, как отец Ерм некогда шуганул старого чекиста, жаждавшего покаяния, заодно отлучив от себя иеромонаха Филиппа, который его привез. Приезжали и просто паломники, лишенные каких-либо католических интересов, — и мирские, и монашествующие, и иереи Божии: ехали к нему как к человеку высокой духовной жизни, подвижнику, иконописцу. Таким он с ходу принимался читать страницы из Фомы Кемпийского и спрашивал: — Ну, кто это написал, узнаете? Ему говорили: — Похоже на святителя Феофана Затворника. Или: — Кажется, это Димитрий Ростовский. Или даже: — Да это же сам святитель Иоанн Златоуст. Игумен ухмылялся, а потом вдруг ошарашивал: — Нет, это никакой не Феофан Затворник, не Димитрий Ростовский и тем более — не Иоанн Златоуст. Это католический святой Фома. И о чем это, по-вашему, может свидетельствовать? О том, что дух — един. А то — он показывал гостям только что написанную икону «Прибавление ума»: — Видали в православных храмах такую? Ему отвечали: — Конечно, известное дело, лаврские академисты и семинаристы перед экзаменами к ней усердно прикладываются… — А знаете, что это католическая икона? — спрашивал отец Ерм. — Да-да. Называется она «Лоретская»… Ну и много было у него таких загадочных зачинов… — Кто православную «Невидимую брань» написал? — Как кто? — отвечали ему. — Никодим Святогорец. — А вот и нет, — радовался он, как ребенок. — Никодим ее только перевел. С латинского. А написал ее католический монах Скуполи. А наша великопостная служба «пассия» — откуда пришла? Не знаете? Из католической церкви. А разрешительная формула в православном чине исповеди — от кого? От католиков. Многие из приезжавших к нему и недоумевали, и соблазнялись. Таких он называл «кликушами» и «старыми бабками». Но в основном вокруг него царила атмосфера восторга и преклонения. О нем говорили, что он — «великий православный иконописец», «человек с безупречной репутацией», «идеальный монах» и даже «высочайший духовный ум». Поражались тому, что он знал наизусть Евангелие, Псалтирь и целыми страницами мог цитировать по памяти Святых Отцов. Постоянно слышалось: «Вас здесь некому оценить», «До вас надо еще духовно расти и расти», «Вы пишете куда глубже знаменитого архимандрита Зинона из Даниловского монастыря…». — 60 —
|