|
Быть монахом составляло для меня дарование, превышавшее мои надежды. Я был глубоко благодарен Промыслу Божиему и не ждал ничего большего. Однако, когда я был призван, неожиданно для меня, к священству, то это новое восполнение моей жизни во Христе едва ли не было еще более драгоценным: вот, я допущен внутрь алтаря осязать и созерцать великое таинство Литургии, которую я переживал как Божественный Акт. Десятилетиями я ношу сию драгоценность в сердце моем, и, как всегда, мой ум останавливается, бессильный говорить или писать о ней. Литургия моментами захватывает всего меня. В ней я поставлен более близко, чем раньше, к Гефсиманской мироискупительной молитве; более тесным образом к голгофской смерти Христа; к его схождению во ад; к Его воскресению и вознесению. Сошествие Святого Духа на апостолов и на всю Церковь стало как бы ощутительнее через призывание Святого Духа на Святые Дары (эпиклез). Литургия с проскомидией вовлекают дух вглубь всех веков, к началу человечества, к Первочеловеку Адаму, трагически падшему. Литургия ставит меня лицом к ожидаемому со страхом концу истории сего мира, Страшному Суду. Составлена святыми отцами Литургия таким образом, что я духом все время нахожусь в движении между Богом и жизнью человечества во времени и в пространстве. Повторение сего служения впечатлевается в сознании в своей божественной универсальности, вынуждая и сердце, и ум расширяться до беспредельности. Дух наш воспитывается и увлекается в космическое созерцание; в своем стремлении действительно вместить в сердце безмерность сего священнодействия немощь наша исцеляется содействием благодати. Великое дело, но недоступное тому, кто «от нижних» (Ин. 8:23), — включиться в святую жизнь Самого Христа, носить в себе любовь Божию, сошедшую в наш мир в непостижимом для нас уничижении. Почти полвека вхожу я в алтарь для совершения сего таинства, приготовляясь к нему, размышляя о нем, и не было случая, чтобы я достиг Литургию в той силе, в которой в какие-то моменты было дано моему уму предвосхитить ее. Я ни разу не удостоился подняться духом до того состояния, которое приближалось каким-то краем своим ко мне во время ли самой Литургии или моего приготовления к ней. Я говорю о «приближении» ко мне того, что давало духу моему как-то предвосхитить совершенство. Молитва литургическая — молитва всеобъемлющая, космическая. Она носит в себе всю длительность временных веков; превосходит эту длительность ощущением вечности; сострадание Христовой любви при молитве о мире всего мира, страждущем непрерывно, ведет дух за пределы того, что доступно психике и телу... Нет, я не способен писать о сем великом таинстве: оно слишком превосходит человека. И нет слов выразить восторг пред Христом. — 133 —
|