Таинство христианской жизни

ВЕЧНОСТЬ есть Сам Бог в Своем Бытии. Она убегает от всякого логического определения: непротяженная в своем существе, она объемлет протяженности всех веков. Опыт сей вечности дается нам, когда мы чистым умом пребываем всецело в Боге. Мы вечны постольку, поскольку пребываем в Боге и Бог пребывает в нас. Уверовавшим во Христа дано обетование, что «будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28). Когда сие совершится, тогда только мы явимся обладателями вечности в полноте. В пределах же Земли, как живущие еще во плоти, мы являемся причастниками вечности лишь отчасти: постольку, поскольку мы пребываем в Боге и Бог пребывает в нас.

Чувство вечности то усиливается, то ослабляется в нас в зависимости от меры благодати, изливающейся на нас.

Иногда оно, Чувство, достигает такой силы, что временный мир забывается, уходит куда-то позади нас; иногда же оно бывает менее сильным, но все же ясно ощущается в душе. Более обычным состоянием людей является, когда земная реальность превалирует и вечность становится неощутимою. Но наблюдается и такое состояние человека, когда он не только не осознает своего бессмертия, но и верит в него с трудом и даже не допускает его, бессмертия, возможности для нас.

Я много раз повторяю слова: чувство и ощущение. Понимать их надо как духовное состояние, а не как эмоциональное. Всецелая обращенность к земле, к плотским переживаниям убивает в нас и чувство вечности, и даже веру в Бога. Началом же рождения свыше — от Духа — является вера в Божество Христа; и жизнь по заповедям Его, Христа, доводит до великой силы ощущение бессмертия, до очевидности.

Возможно и на путях философского, отвлеченного; мышления прийти к утверждению нашей вечности. Но здесь я имею в виду нечто качественно иное: неподдающееся выражению в слове состояние духа нашего, недоказуемое знание, реальное переживание вечности и Бога. Человек, введенный по дару Божию в сферу Божией вечности, по возвращений своем в обычное людям мироощущение начинает видеть все окружающее его иным образом. Пребывая в Боге, верующий осознает себя свободным существом и бессмертным. Вне свободы — не живется бессмертие. Через смертность человек становится рабом, от всего зависящим, во всем ограниченным.

Состояние зависимости человека от вещественного мира противостоит его духовно-нравственным свойствам. Усилиями творческого разума люди достигают частичного освобождения от космических сил, что мы рассматриваем как материалистическую культуру. Но как бы велики ни были завоевания в этой области, все же последняя форма нашего рабства — смертность — остается непреодоленной. В этом мире на всем лежит печать тления. Никакой научный и культурный прогресс не снимает с нас цепей рабства смерти и поэтому не может удовлетворить исканиям нашего духа, по образу Божию созданного.