|
В своем обычном состоянии ум человека устремляется преимущественно вовне, приобретает внешние познания в отрыве от сердца. Соединение их, ума и сердца, в молитве — первый необходимый шаг к преодолению последствий первородного греха. Страдальческое сознание космических измерений постигшей нас катастрофы является фундаментом для нашего покаяния. Пройдет немалое время, прежде чем осуществится окончательно единство сердца и ума, станет неотъемлемым состоянием нашим в вечности. Тогда молитва достигнет совершенства ЧИСТОТЫ своей, и дух наш сможет созерцать бесстрастным образом надмирное Божество. Современная гуманистическая культура далеко не достигает духовного плана христианства, хотя в значительной мере вначале была вдохновлена им. Искание четкого логического действия расчета, при недоверии к сердечным «эмоциям», привело к духовной атрофии сердца. Примат в бытии человека отдан рассудку, который устанавливает иерархию ценностей. Проблема сия весьма обширна и чрезвычайно важна для всей нашей цивилизации в прошлом и в будущем. В своем крайнем выражении гуманизм отрицает Бога, а следовательно, сводит человека к одному измерению, к одному плану, где космическое бытие детерминировано законами естества. И это неизбежно для культуры, идущей «снизу». Согласно же Божественному Откровению, человек есть образ Абсолюта, Персонального Бога, и как таковой есть ПЕРСОНА в целостности своего бытия. Рассудок есть лишь одна из энергий человека-персоны. Свести его до сего уровня (рассудка) — равносильно умалению и даже разложению его, человека. Если вследствие падения человек претерпел алиенацию во всех планах и энергиях своего бытия, то это, конечно, относится не только к сердечным эмоциям, принявшим характер страстности, искажающей образ Бога Любви. Воспринявший от Бога «дыхание жизни», он был предназначен к владычеству над всеми иными тварями; он обладал способностью с одного взгляда познавать и давать имена животным, зверям и птицам; ему был дан разум возделывать и хранить первозданный мир (см.: Быт. 2:7; 1, 26; 2, 20; 2, 15); ему предстояло от низших форм сотрудничества с Творцом восходить к высшим, вплоть до совершенного уподобления безначальному Богу, то есть трансцендировать чувственно воспринимаемые явления, превзойти свою временность и в апогее своего осуществления стать бессмертным. Гуманизм не может выйти из рамок детерминированной природы: человек есть результат некоей длительной эволюции, он никогда не больше, чем индивидуум, явление или вещь мира сего; не столько субъект, сколько объект; и форма его познания явлений природы — «объективация» познаваемого. Итак, необходимо исцеление всего человека: и в плане психики, и в плане ментальном — рассудочного мышления, и в плане физиологическом — теле. Одно — следовать извращенным эмоциям, совсем иное — исцелить наше сердце, сделав его носителем Божественной любви, согласно евангельским заповедям. Одно — пребывать в пределах научного объективирующего познания явлений природы, другое, безмерно высшее — познавать Того, Кто предварил существование самой материи мира сего. Одно — иметь тело, растленное низкими страстями, другое — сотворить его храмом Духа Божиего. — 107 —
|