Схиигумен Алексий

Мама сначала пробовала возить его по врачам, но ник­то так и не смог помочь.

Один верующий врач ей сказал:

— Никуда не езди, никакое лечение не поможет. Он бу­дет такой всю жизнь.

И мама его больше никуда не возила.

У Мишеньки была колясочка с маленькими колесика­ми. Мы его на крылечко посадим, а сами убегаем. Мама в поле. А нам ведь играть охота. Но Мишеньке нужно бы­ло, чтобы около него хоть кто-то находился. И вот мы проходим мимо него по крыльцу, а он ручкой зацепит за юбку и крепко-крепко держит. Мне, к примеру было шесть лет, а ему уже двенадцать. Если не сможешь вы­рваться, то так и придется сидеть возле него.

В деревне над ним, бывало, нередко озоровали ребя­тишки постарше: палкой тыкали то в рот, то в глаза, обид­но дразнили, бросали в него грязью. Он ведь беспомощ­ный был, не мог от них защититься или уйти.

Но все равно часто Мишенька оставался один. Зато ничего уже не мешало ему предаваться уединенной мо­литве.

Он иногда мне говорил:

— Я видел сейчас на небе вот это и то.
Я смотрю на небо и ничего не вижу.

— Вот посидишь неподвижно, сколько я сижу, и тоже увидишь.

Наша семья очень голодала, особенно во время войны. Спасались только картошкой. Да еще пекли хлеб из лебе­ды. Я, правда, не могла его есть, он был как глиняный ком. Мама наша не один раз сильно опухала, так как ей было голоднее всех. В соседней деревне Пелетьме, откуда мама родом, кто-то дал ей овса, и она его отваром хоть не­много могла восстанавливать свои силы.

У мамы было три сестры. Она из них к вере была самая крепкая и прилежная. И нас старалась приучить. Без мо­литвы ничего в доме не делалось. К примеру, узнают, что в каком-то селе знамение произошло, и тотчас идут туда пешком. Помолятся там, а заодно и наберут воды из ис­точника или из колодца.

Мама брала тогда Мишеньку на руки или на шею и не­сла. На коляске не возили, она чуть-чуть только передви­галась из-за того, что колесики были маленькими. Ми­шенька любил ходить в такие места. А мы, остальные де­ти, частенько и не ходили. Нам хотелось играть.

Мишенька всегда был с мамой. И мы, неразумные, не­редко ревновали, что мама с ним чаще находилась. Нам казалось, она его больше любит.

Мама, бывало, скажет:

— Глупые, у вас ручки и ножки есть, а он ведь ничего не может.