Схиигумен Алексий

Однажды мы к ночи кое-как добрались до дома, устав­шие от длинной дороги. Думаем, ну вот сейчас отдохнем. А батюшка такой немощный, чуть живой сидит в своей коляске и говорит:

— Давайте молиться.

Он никогда не давал послаблений, даже из-за сильной усталости. И так было всегда. Когда бы ни спросили:

• Где батюшка?
  Ответ неизменно один:
• Батюшка на молитве.

У моей мамы врачи признали глаукому и катаракту. Ба­тюшка благословил сделать операцию. Она прошла бла­гополучно. Через некоторое время врачи сказали, что ей нужно оперировать и второй глаз. Предупредили, что без операции она может ослепнуть на оба глаза.

Она пришла к батюшке:

• Батюшка, мне назначили операцию.
• Я не благословляю.

Он дал маме капельки календулы закапывать в глаза.

Через некоторое время врачи вызвали ее в районную больницу посмотреть состояние глаз. После обследова­ния они сказали:

— Мы не находим у вас ни глаукомы, ни катаракты. Ви­дите, как помогла операция.

Мама ответила:

— А я не делала операцию.

После этого мама написала батюшке письмо, в котором благодарила его и говорила, что теперь при шитье са­ма вдевает нитку в иголку.

Больше у нее проблем со зрением не было.

У нас на даче долгое время не росли ни помидоры, ни огурцы. И я самые первые, немного скрюченные огурчи­ки принесла батюшке и говорю:

— Батюшка, примите мою милостыню. Хоть и плохие, но от души.

А он посмотрел на эти огурчики и сказал:

— Умножь, Господи, ее милость.

А осенью, когда пришла пора собирать урожай, меня завалили огурцами и помидорами. У меня уже и банки все закончились, а мне все несут и несут.

Я попала в больницу с аритмией. Сутки находилась в реанимации. На следующий день мне сообщили, что ба­тюшка отслужил за меня заказную литургию.

Я еще несколько дней полежала в больнице и выписа­лась. С того времени я про аритмию забыла.

Моему сыну Леше был один годик. Он уже начал хо­дить. В Пензе тогда была эпидемия гриппа, и мой сын то­же заболел. Однажды он упал и забился в судороге. Я зво­ню батюшке: