|
Но Вы еще не имеете ни опыта, ни даже знания о том, что же Вам делать. Вот и познайте немощь свою. Бездействие пустынной жизни Вам недоступно совершенно. Привыкли Вы к деятельности внешней, а внутренняя жизнь для Вас совсем неведома. Этому Вы должны поучиться, об этом подумать. Нам нужно привыкать внимание ума своего обращать на рассматривание сердца: что в нем делается, о чем оно помышляет, какими чувствами живет, в каком состоянии находится, то есть согласном ли с заповедями Божиими или обуревается страстями (гневом, раздражительностью, блудной страстию, самолюбием и прочим). Это постоянное засматривание в свое сердце с молитвою должно довести до того, чтобы ум с сердцем стали неразлучными. Тогда Вы познаете[126] подлинное бытие, которого жаждет Ваша душа[127]. Когда Вы ходите по лесу и размышляете, то берегитесь от мечтательности. Хорошо тогда читать устами Иисусову молитву и думать о Боге. Хорошо и тогда и в другое время изучать душу свою, наблюдая за нею. Вы знаете хорошо, что бывает печаль «по Бозе» (богоугодная) и бывает о мире (богопротивная), также и радость или веселие бывает по действию благодати, а бывает и бессловесная (бессмысленная, ????????) от врага. В последнее время я опечален именно тем, что Вы теряете серьезность отношения к делу своего спасения; повеселели Вы каким-то плотским веселием[128]; так что душа моя не хочет и говорить о том, что нам так существенно важно. Дорогой отец Давид, простите меня за придирчивость, за то, что я ловлю Вас за каждый промах Ваш, но я это делаю потому, что в будущем (быть может, недалеком) Вы уже не найдете человека, который по чувству неложной любви укажет Вам Ваши ошибки, а это для нас так нужно (то есть когда кто по доброму чувству указывает нам на наши недочеты). Вам нужно теперь же учиться по — настоящему духовно испытывать себя, а то как мы поможем другим, которые будут просить нас научить их этому необходимому для нашего спасения деланию. Я очень хочу, и молюсь об этом Богу и Пресвятой Владычице нашей, чтобы у Вас воспиталось духовно — аскетическое чувство, чтобы не остались Вы на общем среднем уровне душевного понимания христианской нравственности. Приложим заботу о том, чтобы в нас возрастали чувство страха Божия и сознание величия нашего звания христианского; не допустим овладеть нами бессловесной плотской веселости[129]. Нам шутить не приходится. Впереди либо спасение[130], к которому ведет узкий, скорбный, слезный путь, либо ад — к которому проложена широкая веселая дорога. Не надо распускаться, а, наоборот, покрепче препоясать чресла. Когда придет помысл: «Зачем я здесь?», то хорошо подумать о том, что не имамы зде града пребывающаго, но грядущаго взыскуем [131]. — 33 —
|