Подвиг богопознания

Много отрицательного, уродливого, связующего, но все же еще более положительного. Мне кажется, что выход из Церкви ради свободы в конечном итоге приведет к ущербу. Лично я могу констатировать, что в своем последнем стремлении стяжать любовь Христову — душа остается свободною при всех оковах, налагаемых на монаха Церковью и обществом — миром.

Ты говоришь: «Внутренней борьбой я приобрел какую-то духовную свободу». Дерзаю сказать — не думаю, чтобы твоя свобода была большею, чем та, которую я имею на пустыне. Но когда я вращаюсь в среде других монахов, я действительно приноравливаюсь к строю их жизни.

Я не хочу тебе возражать, отягощать. Я говорю о себе, чтобы ты понял, что и я в не меньшей, чем ты, мере чувствую тесноту рамок церковного общества. Я не стараюсь и не старался «заключать себя в исключительных конфессиональных рамках». Но я глубоко переживаю самую тесную, неразрывную связь нашей аскетической жизни с догматическими основными положениями. Так, например, когда я знакомлюсь с доктриной Иоанна de la Croix, я вижу его связь с Августиновским учением о последствиях грехопадения. Когда я знакомлюсь с Шлейермахером[348], я не могу не обратить внимания на то, что его бездогматическое христианство, бездогматическая вера — привела его к тому, что он пантеистическое мироощущение Спинозы[349] охарактеризовал как классическое выражение религиозной жизни (разумеется, подлинной, истинной). Вообще опыт и изучение ясно показывают самую тесную связь внутренней духовной жизни с догматическими воззрениями (теориями).

Я лично считаю необходимым быть очень осторожным. Я верую во Христа. Я верю Христу. Я связан любовью Христа. Я доверяю только Христу, Которого познал в Церкви. Когда-то искание «подлинного бытия» привело меня на Афон. Теперь я всеми силами души желаю уподобиться хоть в наималейшей мере Христу, потому что в Нем для меня заключена подлинная, вечная, Божественная жизнь; искать же я перестал.

Возможно, я много наговорил не на тему. Я предпочел бы пожить с тобою. Ты, может быть, убедился бы тогда, что я в достаточной мере свободен. Если бы это было возможно, я предпочел бы Палестину.

Твое письмо на меня произвело впечатление, что ты считаешь меня каким-то узкоконфессиональным фанатиком наподобие афонских зилотов. Если бы не так, ты почел бы меня большим доверием.

С большою любовью о Христе

твой Софроний

Мир тебе.

Письмо 28. О православном догматическом сознании

Трагедия человеческого бытия — суровая действительность. О борьбе за внутреннюю свободу. О «борьбе» с Богом за мир. Об усвоении и уподоблении Христу. О невозможности адогматической веры, бесцерковного христианства и безаскетического христианства. О тесноте конфессиональных рамок. Церковь, догмат и аскетика — единая жизнь. Об иерархии духовных ценностей. О положительных и отрицательных формах аскетизма. В чем состоит православная культура