|
Особое место в истории восточнохристианской письменности эпохи Вселенских Соборов занимает корпус сочинений, надписанный именем Дионисия Ареопагита и получивший в научной литературе название «Корпус Ареопагитикум». Дионисий Ареопагит жил в I веке. Он был обращен в христианство апостолом Павлом (см.: Деян 17 :34) и, по преданию, был первым епископом Афинским. Однако первое упоминание о сочинениях, надписанных его именем, относится ко второй четверти VI века, и уже к середине VI века эти сочинения приобрели широкую известность. Попытки угадать имя настоящего автора корпуса предпринимались неоднократно и до сего дня не увенчались успехом. В современной науке наиболее распространено мнение, согласно которому «Корпус Ареопагитикум» появился не позднее рубежа V и VI веков. Псевдоэпиграфический характер памятника, однако, не умаляет его значение в качестве важного источника христианского вероучения и одного из самых ярких, глубоких и значительных произведений византийской литературы. Корпус включает следующие трактаты: «О Божественных именах», посвященный богословскому толкованию имен Божиих; «О Небесной иерархии», содержащий систематическое изложение христианской ангелологии; «О церковной иерархии», в котором представлена иерархическая структура Церкви и содержится мистико–аллегорическое толкование богослужения; «О мистическом богословии», описывающий путь богопознания как вхождение в мистические глубины «божественного мрака». К корпусу примыкают десять писем, в которых развиваются главным образом идеи трактата «О мистическом богословии». Наиболее характерной особенностью учения Ареопагита является представление об иерархической структуре мира и о том, что «Божественные исхождения» (энергии Божии) передаются от Бога низшим чинам через посредство высших. Девятичинная ангельская иерархия, во главе которой стоит Сам Иисус, перетекает в церковную иерархию. Цель существования иерархии — приведение к состоянию обожения всего тварного мира, в том числе и человека. Путь к обожению, или путь богопознания, описывается в Ареопагитском корпусе, так же как и у Григория Нисского, на материале библейского рассказа о восхождении Моисея на гору Синай. Этот путь начинается с катарсиса–очищения, а заканчивается экстасисом–исступлением, выходом человеческого ума за пределы дискурсивного познания: И ведь не сразу божественный Моисей услышал многогласные трубы и увидел светы многие, чисто сияюшие, и разнообразные лучи, а лишь после всяческого очищения, ибо сначала ему было поведено очиститься самому и от неочищенных отделиться. После этого он покинул толпу и с избранными священниками достиг вершины божественных восхождений. Но и там он собеседовал не с Самим Богом и видел не Его Самого, ибо Тот незрим, но место, где Тот стоял. Это указывает, как мне кажется, на то, что божественнейшие и высочайшие из предметов созерцания и разумения являются всего лишь некоторыми гипотетическими выражениями подножий все Превосходящего, с помощью которых обнаруживается превышающее всякое мышление присутствие Того, Кто опирается на умственные вершины Его святейших мест. И тогда Моисей отрывается от всего зримого и зрящего и в мрак неведения проникает воистину таинственный, после чего оставляет всякое познавательное восприятие и в совершенной темноте и незрячести оказывается, весь будучи за пределами всего, ни себе, ни чему–либо другому не принадлежа, с совершенно не ведающей всякого знания бездеятельностью в наилучшем смысле соединяясь и ничего–не–знанием сверхразумное уразумевая. — 51 —
|