Ничего страшного

— Нет, не в подвале. Он тут, мы держим его на руках, пушистый.

Не веря уже в удачу, я выбежал на улицу. Женщина держала в руках нечто, завернутое в тряпку. Я вознаградил, развернул — там была маленькая черная кошечка с белой грудкой. Я подумал даже — не взять ли ее вместо Рамзеса, но все-таки выпустил ее в снег. Отчаявшись, обошел вокруг дома, все звал:

— Рамзес, Рамзес!

Зашел в соседний двор, перешел через улицу к палисаднику, покричал: никого. Вот таким макаром, Господи Боже мой! Решил возвращаться домой. И вот тут, наконец, НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЧЕТЫРЕХ ДОРОГ ко мне подошел странный заросший щетиной человек. Бродяга, должно быть, такой оборванный у него вид, такие затравленные бегающие глаза. Он подошел и спросил:

— Не хотите ли купить у меня кота?

Я даже испугался, такой безумный был весь его облик, так зловеще звучал вопрос. И тут он вынул из-за пазухи моего кота. Сомнений быть не могло — это он, Рамзес.

— Сколько? — стараясь особенно не выявить своей радости, спросил я.

— Рубль, — ответил он. — Всего рубль.

— Возьмите, вот у меня трешка! — протянул я.

— Нет, — ответил он. — Мне нужен рубль, ничего больше.

— Но у меня нет, возьмите три.

— Нет, или рубль или ничего.

Я полез в карман, там было много мелочи, я стал собирать серебро.

— Нет, — прервал он меня. — Рубль целиком или ничего.

И отвернулся, чтобы уйти, унося моего кота. Наконец я добрался до кармана брюк и там нащупал крупную серебряную монету — рубль.

— Гражданин, — нагнал я его. — Вот, берите, давайте сюда кота.

Он взял деньги, хмыкнул, положил их в карман и быстро удалился. А я принес кота домой и дал телеграмму жене, что кот жив и здоров. Вот таким макаром, Господи Боже мой. Вот и все.

— Как все? — обиделся Иустин-наместник. — А где же мистика?

— Вы не поняли? — удивился Никифорович.

— Нет, — вздохнул отец Дионисий. — Кот пропал и нашелся. Сплошной реализм.

— Так это же лукавый его мне продал! Такое поверье — надо найти черного кота и продать его в полночь на Святки на перекрестке четырех дорог за рубль. И этот рубль будет неразменным. То есть ты его тратишь, а он прибывает. Вот таким макаром, Господи Боже мой! Что, не знали?

— Ты все перепутал, Никифорович, демонолог! — засмеялся Лазарь. — Не лукавый продает кота, а он его покупает. Поэтому-то и рубль его — неразменный. Иначе зачем простому смертному отдавать лукавому свой неразменный рубль ночью, на перекрестке, за своего кота?

— Действительно — зачем? — удивился Никифорович. — Так это он, что ли, принял меня за черта?

— Выходит, он. Еще и ругал тебя, должно быть, когда потратил твою монету, а она не возобновилась, — вздохнул отец Иустин. — Но в чем же поучение?