|
Так что же с нами произошло, что мы предпочитаем копить печалящие нас самих слухи и не замечать радостных перемен? Жизнь таких людей прекрасно описана Толкиеном в «Сильмариллионе». «Темный лорд» Моргот пленил доблестного воина Хурина. Но не убил. «Горька была доля Хурина, ибо все, что узнавал Моргот об исполнении своих лиходейских замыслов, становилось известным и Хурину: только ложь была перемешана с правдой, и все, что ни было доброго, скрывалось либо искажалось... И тогда молвила Мелиан: «О Хурин, Моргот оплел тебя чарами, ибо тот, кто взирает на мир глазами Врага, желая или не желая того, видит все искаженным». В церковной среде добрые слухи гаснут, а вот печальные, пугающие — быстрее скорости звука. И это уже наш диагноз. Готовность всего бояться и все осуждать — это признак болезни, духовной болезни и старения. Мы стали похожи на Свидетелей Иеговы. У них в конце каждого журнальчика обязательно помещен список плохих новостей, призванных подтвердить близость конца света. Если все должно погибнуть не позже чем послезавтра — значит, и сегодня все уже очень плохо. Все должно быть плохо. «Доктор сказал: в морг, значит, в морг». Впрочем, о. Серафим Роуз в эмигрантских кругах, осуждавших Московскую Патриархию, видел эту беду раньше: «Они построили себе карьеру в Церкви на зыбком, хотя внешне и красивом, фундаменте: на предпосылке, будто главная опасность для Церкви — в недостаточной строгости. Но нет, истинная опасность сокрыта глубже — это потеря аромата Православия, чему они сами и способствуют, несмотря на всю свою строгость». «Аромат Православия» можно передать одним дивным церковнославянским словом — «радостопечалие». Радость без печали — это баптисты и харизматы, которых народ уже прозвал «халлилуями». Печаль без радости — это шизофрения. А Православие не то и не другое. Православие — это радость со слезами на глазах. Это — «вера, полная тревоги». Люди не должны превращаться в какие-то мутные стеклышки, не способные отразить Свет Господа. Увы, слишком многие наши проповеди и издания написаны лишь тремя красками, причем теми, которым как раз не должно бы быть места в Православии: а) идеологический пустозвон («препрехом, победихом!»); б) мертворожденный канцеляризм; в) страхи и стоны. И только улыбки, «миссионерской приветливости» почти не встретишь. А кому же в этом мире и радоваться, как не христианам! В декабре 2003 года в Саратове на улице подходит ко мне женщина с 10-летним мальчиком: «Батюшка, благословите мне отвезти сына в монастырь на отчитку!» Женщина завернута в три платка, глаза тоскливые. Мальчик стоит тоже вполне усмиренный и грустный... «А что, — спрашиваю в ответ, — у него разве есть признаки одержимости? Он лает при чтении Евангелия, священников кусает?.. В чем его одержимость?» — «А он меня не слушается!» — 86 —
|