|
Священник, по учению Григория, есть посредник между Богом и людьми. [539] Этим высоким призванием и определяется высота нравственных требований, предъявляемых к священнику. От него требуется на опыте познать все то, чему он будет учить своих прихожан, пройти самому тот путь, по которому он их поведет. Жизнь священника должна быть непрестанным и ежедневным подвигом: именно такой была жизнь апостола Павла и прочих апостолов, а до них — многих ветхозаветных пророков и праведников. [540] В Священном Писании каждый священнослужитель может черпать примеры для подражания. В понимании Григория главным делом священника является" "раздаяние слова" "[541] - проповедь, учительство, богословствование. В его глазах священнослужитель — тот, кто правильно мыслит о Боге и способен учить людей догматам" "о мире или мирах, о материи, о душе, об уме и умных природах, как добрых, так и злых, о связывающем все и управляющем всем Промысле.., а еще о нашем первом устроении и последнем воссоздании, о прообразах и истине, о заветах, о первом и втором пришествиях Христа, о Его воплощении, страдании и смерти, о воскресении, о конце мира, о суде и воздаянии.., и прежде всего о том, как нужно веровать в верховную и блаженную Троицу" ". [542] Православный священник должен твердо противостоять триадологическим ересям и исповедовать единство Троицы при различии Ипостасей. [543] Для того, чтобы православно учить о Боге, необходимы для священника нравственная чистота и содействие Святого Духа, благодаря Которому только и можно мыслить, говорить и слушать о Боге,"ибо прикасаться к Чистому может только тот, кто чист и кто подобен Ему" ".[544] Другим не менее важным делом священника, помимо проповеди и учительства, является собственно служение алтарю, молитва за народ, совершение Евхаристии. Именно в этом служении наивысшим образом проявляется роль священника как посредника между Богом и людьми; именно этот аспект священнического служения вызывал наибольшее благоговение со стороны Григория, который искренне считал себя недостойным приносить Богу бескровную Жертву. Говоря об этом, Григорий пользуется образом Моисея, столь дорогим для всех членов Каппадокийского кружка, а также другими ветхозаветными образами: Слышу о самом Моисее, что, когда беседовал с ним Бог, многие были призваны на гору.., но было повелено, чтобы прочие поклонились издали, приблизился же один Моисей… И прежде этого в начале законоположения трубы, молнии, громы, мрак, горя вся дымящаяся, страшные угрозы… и другие подобные ужасы удерживали других внизу, и великим благом было для них слышать голос Божий после соответствующего очищения, Моисей же и восходит, и внутрь облака вступает, и закон получает, и скрижали принимает — для большинства скрижали писанные, для тех же, кто выше толпы, духовные… Знаю также, что… не позволялось ни входить во святилище, если хоть малая нечистота сохранялась в теле и душе; тем более не дерзали часто входить во святое святых, куда мог войти только один и однажды в год; [545] тем более недопустимым было смотреть на завесу, или очистилище, или кивот, или херувимов, и прикасаться к ним. Итак, зная это, а также и то, что никто не достоин великого Бога и Жертвы и Архиерея, если не представил прежде себя самого Богу в жертву живую и святую, не показал словесное служение, благоугодное Богу , [546] не принес Богу жертву хвалы [547] и дух сокрушенный .., [548] как мог я дерзать приносить Ему внешнее жертвоприношение, вместообразное (antitypon) великих таинств? [549] Или как мог я облечься в образ и сан иерея, прежде чем освятил руки преподобными делами..?[550] — 93 —
|