|
Тема Божественного света была лейтмотивом всего творчества Григория. [1188] По справедливым наблюдениям ученых, сама природа Божества в произведениях Григория чаще всего характеризуется термином" "свет" "(f?s), причем" " "терминология света" " "остается одним из основных элементов богословского языка Григория в течение всей его литературной деятельности. [1189] Эта терминология появляется уже в Слове 2–м, произнесенном после священнической хиротонии, где Григорий говорит о том, что ангелы" " "едва вмещают сияние Бога, Которого покрывает бездна, Которого скрывает тьма, ибо Он есть чистейший и для большинства тварей недоступный свет, Который во всем и вне всего, Который есть всецелая красота и выше всякой красоты, Который просвещает ум…"[1190] Тема света развивается и в Слове 9–м, произнесенном после епископской хиротонии: здесь Григорий, сравнивая Бога с солнцем, говорит о том, что для одних Он является светом, а для других — огнем; тот, кто не готов к встрече с Богом, бывает ослеплен Его светом, подобно детям, ослепленным светом молнии.[1191] Образ солнца — один из любимых образов Григория, когда речь идет о Боге. [1192] Григорий пользуется этим образом, в частности, в Слове 21–м, посвященном св. Афанасию Александрийскому, где он говорит о врожденном стремлении человека к Богу как наивысшему благу: …Из многих и великих (даров).., которые мы получили и еще получим от Бога, величайшим и более всего (свидетельствующим) о человеколюбии (Божием) является наше стремление к Нему и родство с Ним. Ибо что солнце для существ чувственных, то Бог — для умственных; [1193] оно освещает мир видимый, а Он — невидимый; оно делает телесные взоры солнцевидными, а Он умственные природы — боговидными. И как солнце, давая возможность видящему видеть, а видимому быть видимым, само несравненно прекраснее видимого, так и Бог, сделавший, чтобы существа мыслящие мыслили, а мыслимые были осмысливаемы, Сам есть вершина всего мысленного, [1194] так что всякое желание останавливается на нем и далее никуда уже не простирается. Ибо нет ничего выше Него, и даже вовсе ничего не находит ум самый продвинутый в философии, возвышеннейший и любопытнейший. Бог есть предел желаемого: в Нем находит упокоение всякое созерцание.[1195] Мы уже говорили о том, что непостижимость Божественной природы является, по Григорию, одной из основных характеристик Божества: на этом он особенно настаивал в своей полемике с Евномием. Говоря о Боге как свете, Григорий подчеркивает, что этот свет тоже недоступен уму: он" " "убегает от быстроты и высоты ума, всегда удаляясь настолько же, насколько бывает постигаем, и тем, что убегает и как бы вырывается из рук, возводя горе того, кто влюблен в него" " ". [1196] Тема погони за вечно убегающим Богом, непрестанного стремления к новым высотам в поисках непостижимого Бога, станет одной из наиболее характерных в мистическом богословии Отцов Церкви, в частности у Григория Нисского.[1197] — 189 —
|