|
г) Нам не должно иметь сильного пожелания видеть славу Божию, как бывает с некоторыми слишком любопытными людьми, которые для достижения своей цели используют всевозможные методы, в том числе и восточную медитацию. Такое любопытство уводит человека в сторону, не говоря уже о том, что может прямо привести к прелести. В Православной Церкви своим первым делом мы считаем душевное очищение именно по той причине, что для нечистых Бог становится адом. Очищение связано с исцелением человека, а исцеление – это, конечно, стяжание бескорыстной любви. д) Ад – это не отсутствие Бога, как часто говорят, но Его присутствие и видение Его как огня. И, конечно, как мы уже говорили в другой главе, уже теперь мы можем вкусить рай или ад. А если сказать лучше, то от того, какой опыт соприкосновения с Богом мы имеем сейчас, зависит и то, как мы встретим Его и в Его Второе пришествие. Согласно преподобному Илии Пресвитеру, рай – это созерцание мысленных вещей. В это созерцание гностик, то есть тот, кто стяжал ведение Бога, «входит в него в молитве, как в свой дом». А муж деятельный, то есть тот, кто проходит стадию очищения, «похож на прохожего», потому что имеет желание войти, но препятствием тому служит его духовный возраст[267]. Рай является бесстрастием, которое в действительности является преображением желательной части души. Преподобный Илия Пресвитер говорит, что рай бесстрастия сокровен внутри нас, и он является «образом того рая, который приимет праведников»[268]. Согласно преподобному Григорию Синаиту, огонь и тьма, червь и тартар, то есть ад, – это «разнородное сладострастие, всепоглощающая тьма невежества, неутолимая жажда чувственного наслаждения, трепет и зловонный смрад греха». Таким образом, сладострастие, неведение и тьма, трепет и вонь греха являются уже здесь вкушением ада. Все это – «залоги и преддверия адских мук» еще в этой жизни[269]. Выводом из проведенного анализа может служить следующее: Церковь – это больница, лечебница, целящая человека. Это является самым главным делом священника. Совершая это дело, можно заниматься и другими делами. То есть священник может принимать участие и в общих для всех проблемах, в филантропии, милостыне и тому подобном. Однако главным его занятием остается лечение человека. Это исключительно филантропическое дело, имеющее вечные следствия. Потому что какой прок интересоваться лишь вещественными нуждами и быть равнодушным к своему вечному будущему? Такая Церковь может рассматриваться – да и действительно являться – обмирщенной Церковью. Человек сотворен не для того, чтобы жизнь его исчерпывалась лишь этим миром, но чтобы она простиралась и на мир иной. Церковь, таким образом, заботится обо всем человеке, состоящем из души и тела. — 125 —
|