Ну что ж, это означает, что протестантизм оказывается теперь христианством ушедшей эпохи. Протестантизм – это “старообрядчество” в истории христианства, устаревший тип благочестия, устаревший тип понимания Евангелия и жизни по Евангелию. А Православие, в силу своей неповоротливости, оказывается в очень выгодной позиции в ту языческую эпоху, в которую возвращается история. И в этом смысле становится понятным, почему Апокалипсис в конце человеческой истории видит картины очень напоминающие эпоху ранней христианской Церкви (христиан опять немного, их опять гонят, и опять торжествует “зверь” язычества). Поэтому я думаю, что Апокалипсис скоро нам станет понятным. Станут понятными и эти пугающие символы духовной войны добра и зла. Оказывается, что не только ласковым словом надо бороться с мировым злом. И дополнением к слову проповеди является не меч инквизитора или крестоносца, а вот именно то самое благодатное “оружие” в руках Христа, в руках Его Церкви. Слово Божие действительно оказывается подобно мечу обоюдоострому. Молитва осмысляется как оружие. И тогда апокалиптические всадники станут несколько понятнее. Ведь за современным нагромождением оккультных практик стоит некая реальность. Можно вспомнить библейскую книгу Исход, которая описывает состязание Моисея и египетских жрецов, причем не на уровне философском, не на уровне проповедническом, а – просто реальные силы, способные к чудотворению, стояли за одной стороной и за другой... Мы сегодня оказываемся в очень похожем состоянии. Один из моих друзей еще в середине 80-х годов занимался восточными единоборствами и соответственно оккультизмом, а затем, все-таки разобравшись, что к чему, ушел в Православие. И он мне рассказывал: «Знаешь, а в Москве есть специальная служба безопасности у этих оккультных секточек, которые ведут контроль за теми и борьбу с теми, кто пробует от них уйти, и они применяют оккультные методы воздействия. Астральное карате, например…». Я боюсь, что буду говорить сейчас словами лазаревской “Диагностики кармы”, не приведи Господь, но все же за этим стоит некая реальность. Корр.: Вы считаете, что апокалиптические образы станут более понятными, так как превратятся в реальные жизненные картины? О.А.: Совершенно верно. То же самое могу сказать и о “числе зверя” – трех шестерках... Корр.: Я вот в этой связи хотел бы более конкретный вопрос задать. Дело в том, что страницы многих журналов и газет, включая православные, обошли рассказы о страшном компьютере “Зверь”, который находится где-то в Брюсселе; обошли утверждения, что штрих-код западных товаров содержит «число зверя» и, наконец, что на руку и на чело скоро-скоро будут ставить какие-то знаки... Или даже уже ставят где-то, в Чечне например... Насколько оправдано такое подчеркнуто внешнее восприятие апокалиптической символики? — 302 —
|