|
Интеллектуальный свет – это свет Афин, а свет духовный – свет Фиваиды и Иерусалима, Афона и Гареджи[7]. Это свет, озарявший мучеников, делавший огненными слова проповедников; свет, который был единственным сокровищем тех, кто лишал себя всего ради Христа. Обладатели его чувствовали себя богаче и могущественнее царей. Это свет, открывающийся душе в церковных таинствах, в молитве и аскезе, свет, исходящий от чудотворных икон и мощей святых; это нетленный свет догматов Православия и мистической жизни Церкви. Мир не знает духовного света. Для него высшая ценность – интеллект, и поэтому на основе умозрительных интеллектуальных представлений он хочет судить о духовном. Отсюда происходят ереси и секты, ложная мистика, реформаторство в Церкви, пренебрежение церковной традицией и желание заменить духовный свет интеллектуальным, страстным, ограниченным, судящим о небесном по-земному, имеющим критерием истины себя самого. Паламитские споры наряду с прочим выявили и еще одно разделение между Восточной Церковью и Римом, проходящее через область аскезы и мистики. Для католического богословия нет различия между Божественным Существом и Его энергиями-действиями, а Фаворский Свет мыслится как нечто временное и сотворенное; не как явление Божества и тайны вечности, а как некая иллюминативная демонстрация силы. Поэтому Западная Церковь, потеряв учение о духовном свете, после разрыва с Восточной начала омирщвляться: сначала – через рационализм схоластики, затем – через натурализм Ренессанса. А Православие сохранило себя, невзирая на все натиски со стороны всепроникающего духа времени. Сохранило себя не только в православных догматах, но и во всей жизни Церкви в ее цельности и неразделимости, ее мистике, ее обрядах и песнопениях, ее преданиях о внутренней молитве, ее блестящей патристике. Православная Церковь – хранительница Фаворского Света, Света Преображения, и только при включенности в нее, жизни в ней, человеческая душа может озариться вечным духовным светом и испытать мистическое воскресение прежде всеобщего Воскресения из мертвых. ...Изумленные величественной картиной собеседования Господа и двух Его пророков, Апостолы пали на землю. Но вот все кончилось. Христос стоял один. Господи! хорошо нам здесь быть (Мф. 17, 4), – сказал Петр. Ему хотелось навсегда продлить время Преображения. Это была радость будущего Небесного Царства. Только в лучах Божественного Света сердце человека получает истинную отраду и покой, ум его постигает сверхлогическую и сверхчувственную тайну бытия. Но свет угас. Нужен был подвиг жизни, апостольские труды и мученическая смерть, чтобы навеки стяжать в себе Божественный Свет, чтобы войти в его бесконечное Царство. Господь показал ученикам Свет Божества. Теперь они должны достигнуть его в духовной борьбе с плотью, миром и демоном. Для Христа Фавор предшествовал Голгофе, для последователей Его Голгофа предшествует Фавору. — 90 —
|