|
Когда человек безусловно верит своим мыслям, с ним происходит то же, что нередко происходит с людьми, которые верят своим снам. Вначале сатана влагает в его ум тонкие рассуждения, остроумные сравнения, блестящие идеи, а затем, когда убедит его в превосходстве над другими, то начинает нашептывать свои пагубные мысли, но скрытые, тайно, как бы перемешивая яд с медом. Если такой человек открывает свои помыслы духовному отцу, то диавол оказывается в положении внезапно пойманного вора, так как духовный отец, не включенный в поле страстей искушаемого, со стороны лучше увидит расставленные сети и скрытые уловки врага. Затем, обращение к духовному отцу за советом или благословением является проявлением смирения, а благодать ищет смиренных сердцем. Если же человек скрывает свои помыслы, лелеет их, как змею, на своей груди, верит в них как в «откровение» Божие, то постепенно он оказывается в плену темных сил. Так и раскол начинается с веры в самого себя: демоническое чувство самолюбования и самодостаточности рождает непослушание. «Кого теперь слушать?» – спрашивает обычно с презрением будущий раскольник. Святые Отцы постоянно искали случаи для послушания, отвержения своей воли, чтобы совершенствоваться в смирении. Преподобный Антоний Великий, когда дело касалось лично его, не доверял себе, а спрашивал совета у ученика. Другой преподобный – Макарий Египетский – говорил: «Когда я встречаю человека, то держу помысл: “Это мой господин, и мне надо слушать его”, когда встречаю маленького ребенка, то также думаю: “Это сын моего господина, и поэтому надо слушать его” и так сохраняю мир в сердце». Преподобный авва Дорофей рассказывает, как один монах отказывался слушать игумена, говоря, что послушался бы, если бы на его месте были фиваидские или скитские подвижники. «Если бы был Макарий Великий, то я бы послушался», – заявлял он. Прошло время, и этот же брат сказал, что Макарий тоже может ошибаться, и он послушался бы только Григория Богослова и Василия Великого. Затем решил, что слушаться можно только первоверховных апостолов Петра и Павла, а затем, будучи все более одержим гордыней, сказал: «И Апостолы тоже люди, я могу послушаться только Самой Святой Троицы». Кончилось тем, что он совсем обезумел. Когда монах гордо вопрошает: «Кого теперь слушать?», то подтекст этих слов таков: «Почему я должен слушать всех вас, такую мелкоту в сравнении со мной?.. Мне самому непосредственно Бог дает мысли». Такой монах, как у преподобного Дорофея, говорит: «Раньше были духовные отцы, а теперь где духовные отцы? – Их нет». На это демон отвечает ему: «Есть: я твой духовный отец». — 161 —
|