|
II. Мы сказали, что преп. Григорий с детства полюбил благочестивую жизнь и по достижении совершеннолетнего возраста принял монашество. Мы слышали также, сколько добра он сделал и как за это прославляет его св. Церковь. Подобную же пользу принесли Церкви и ближним и другие монахи. Тем не менее в наше время слышатся разные возражения против монашества, несостоятельность коих совершенно не трудно показать. Мало того: нужно удивляться, как можно возражать против того, что достойно не порицания, а, напротив, самого горячего сочувствия и одобрения. Только злой дух времени, не без влияния врага нашего спасения, может предлагать мнимо научные основания для возражений против монашества. а) «Монашество, – говорят, – не современно ; оно отжило свой век». Если так, то и христианство будет уже несовременно, потому что обеты монашеские прямо вытекают из духа Евангелия и основываются на учении Спасителя и Его апостолов о высших степенях христианской жизни. Кроме заповедей общих для всех христиан без различия, евангельским учением и Церковью предлагаются советы для желающих подражать ангельскому житию; эти советы состоят в соблюдении постоянно девства (целомудрия), совершенной нестяжательности и полного послушания, а за этим в усиленной молитве и постничества. Как же называть несовременными эти высокие добродетели? Ужели можно ограничивать каким-либо временем лучшие, святые стремления бессмертного нашего духа? И если наш век называется веком просвещения или прогресса – движения вперед во всем, то на каком же основании уничижать желание стремящихся выше и выше к Богу по своей жизни? – Итак, называть монашество несовременным не только несправедливо, но и грешно. б) «Монашество, – говорят, – неестественно» . Но разве все то хорошо, что естественно? Если действовать и жить только по закону природы поврежденной, то христиане ничем не будут отличаться от язычников. По естеству человек чадо гнева Божия (Еф. 2, 3), и не может спастись. Для того и дана нам религия христианская сверхъестественная, чтобы мы спаслись, благодатными средствами; а по естеству мы так слабы, что не можем совершить ни одной добродетели по чистым побуждениям. Благодать Божия обновляет природу нашу и дает ей силы, способные переносить такие подвиги, которые и немыслимы для человека только естественного. Она немощное врачует и оскудевающее восполняет, и при ее помощи иночество вовсе не будет неестественным и неудобоносимым игом для того, кто принимает его добровольно, не по расчетам, не для виду, кто старается нести его с терпением и внимательною борьбою с разными искушениями. Сила Божия в немощи совершается (2 Кор. 12, 9): человек слаб, склонен к грехопадениям, но всегда может быть силен и тверд благодатью Божией. — 237 —
|