|
Далее, оно требует целомудрия не только как жертвы, но как необходимого и непременного долга. Сия есть воля Божия, святость ваша… и комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести, а не в страсти похотней, якоже и языцы, не ведящии Бога (Сол. 4, 3–5). Или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть, Егоже имате от Бога и несте свои? Куплени есте ценою (1 Кор. 6, 19. 20). Слышишь, возлюбленный? Ты не свой весь; ты куплен весь дорогою ценою, бесценною кровью Христа Спасителя, пролиянной на кресте. В таинстве Крещения ты куплен, освящен и очищен от прирожденной скверны; в таинстве Миропомазания запечатлен печатью Божией, как раб, не принадлежащей никому иному, кроме Бога. Тогда куплены твоя душа и твое тело. Кроме того, в таинстве Причащения и тело твое стало не твое, а Христово (Кор. 6, 15). Итак, как же ты дерзаешь похищать у Искупителя твоего Его достояние, купленное Его кровью, и расточать по своей прихоти? Как дерзаешь уносить у Него драгоценный сосуд Его благодати, свою душу, и делать из нее непотребное употребление, предавать гнусным помыслам и постыдным страстям? Как дерзаешь уносить у Искупителя своего тело, в каждом члене которого растворено Его пречистое Тело и течет Его божественная Кровь, и предавать это тело на поругание и осквернение? Не есть ли это, поистине, самое преступное святотатство? Несте свои: куплени есте ценою. И вот почему так строго и решительно осуждает апостол всякий грех против целомудрия, во всех его видах, от самого грубого, до самого тонкого. Не льстите себе, – говорит он, – ни один нарушитель чистоты своей, наравне с идолослужителями и другими тяжкими преступниками закона Божия, Царствия Божия не наследит (1 Кор. 6, 9–10). И кроме сего, еще угрожает чем-то ужасным: аще кто , – говорит, – Божий храм растлит, растлит сего Бог (1 Кор. 3, 17). в) Представим себе еще, возлюбленные братия, ни с чем несравненную красоту и изящество той добродетели, о которой говорим мы . Прекрасны все добродетели человеческие: милосердие, кротость, смирение, великодушие, терпение; но всех прекрасивее целомудрие. Ибо все они очень естественны человеку и основываются на естественных побуждениях и потребностях нашей природы. Но целомудрие есть добродетель бесплотных, есть свойство ангелов. Чистый и непорочный по душе и телу человек приближается к ангелам и, будучи обложен плотью, спорит с бесплотными, и на земле живет, как житель неба. Что может быть выше и прекраснее этого? И потому-то, конечно, свв. подвижники так дорого покупали эту ангелоподобную добродетель. Сколько они проливали пота, сколько слез, сколько несли величайших подвигов самоотвержения, дабы или возвратить себе однажды потерянную чистоту, или сохранить еще непотерянную! Ангельская, по своему свойству, добродетель целомудрия имеет везде и цену достойную. Она особенно угодна Богу, так как одна только она может на самом теле полагать печать богоподобия и приближать существо, обложенное плотью, к Богу, единому высочайшему и чуждому всякой вещественности Духу. — 380 —
|