Еще раз о еретических заблуждениях профессора МДА А.И. Осипова

Я согласен, что слова «преложение», «пре­творение» более соответствуют самому духу Ли­тургии, но считаю, что у нас нет оснований про­тивопоставлять их термину «пресуществление», так как все они указывают на единое действие: хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа.

Апостол Иоанн Богослов обличал докетов - тех еретиков, которые считали, что Голгофская Жертва это религиозное представление, величественная картина, мистерия, соединяющая чело­века с Богом, но не действительность. Если на Ли­тургии не происходит превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа, то она принимает характер театрального представления древних мистерий, где язычники посредством ритуальной пищи, про­изношения таинственных имен и т.д. пытались войти в общение со своими богами. Пребывание Христа в Святых Тайнах - не метафора, а реалия, мы бы сказали сверхреалия. Дары могут условно на­зваться Телом и Кровью не по своей сущности, а по связи с Ипостасью Сына Божиего. Но ведь символ это тоже связь с символизируемым. Са­мо слово «символ» переводится как «знак» и как «связь». Но Православие не признает никакого опосредованного отношения между освященными Дарами и Христом, это непосредственное отноше­ние: в Святых Дарах — Сам Христос.

Священник говорит на Литургии: «...прино­сится в жертву Агнец Божий, вземший грехи ми­ра за жизнь мира и спасение». Эту жертву Тела и Крови Христа приносит Сам Христос Святой Троице; Он приносит, принимает и раздает. Тело и Кровь Христа - это бесценная Жертва и высшее освящение для христиан. Разве может хлеб и вино, не претворившиеся в Тело и Кровь, иметь такую же цену, как Жертва Христа? Мы позволим сказать, что без этого таинства мы сами не можем принести благодарность Богу за Его неисчисли­мые благодеяния. Поэтому без пресуществления, или, скажем более духовно, без преложения евхаристических даров Литургия перестает быть и жертвой и благодарением.

Искупительную жертву мог принести только один Христос; благодарственную жертву, равную искупительной, может принести также только один Христос. Сделать человека причастником Себе, т.е. ввести в единение с Собой, может толь­ко Сам Христос. Никто не мог заменить Христа на Кресте; Он в Евхаристии Тот же, что и на Гол­гофе. Святые Дары, как бы они не были связаны и соединены с Христом, не могут ввести нас в бесконечное поле высшего богообщения, если Христос не будет в них, если они не превратятся в Тело и Кровь Его.

Священник, причащая верующих, говорит: «Причащается раб Божий честнаго Тела и Кро­ви Христовой во оставление грехов и жизнь вечную». Вкушение хлеба и вина не может дать прощения грехов и небесного царства: они не могут стать жизнью вечной в самом человеке, не могут обожить его. Ветхозаветные иудеи прино­сили в храм первый сноп пшеницы и начатки от плодов, они благодарили Бога за земные блага и вспоминали о грядущем царстве Мессии. Еще более выразительным символом ожидаемого Спасителя было для иудеев вкушение пасхаль­ного агнца, но эти обряды и символы напомина­ли, указывали, но не освящали и не спасали. Только реальное присутствие Христа делает символ и прообраз действительностью.