Еще раз о еретических заблуждениях профессора МДА А.И. Осипова

Может быть, г-ну Осипову понадобилось из­вратить понятие субстанции, чтобы незаметно протащить свою идею о субстанциональном един­стве всего сотворенного, а затем выдвинуть еще какую-нибудь революционную теорию, вроде то­го, что Сын Божий через Свою человеческую Плоть, единосущную со всем остальным творени­ем, ввел весь космос в Свою Божественную Ипостась и спас ее, как у гностиков Христос - эон спа­сает ахамот-софию.

В целях популизма своих идей г-н Осипов на­зывает учение о преложении Святых Даров като­лическим. Борясь с Православием, он в целях ма­скировки утверждает, что борется с католициз­мом. Я повторяюсь, потому что надо помнить о его полемическом приеме.

Господин Осипов говорит, что вера в то, что хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа (т.е. вера всей Церкви),— это вера в какие-то алхимические превращения, что при такой вере Та­инство Причастия становится магизмом, т.е. чем-то сродным демонизму. Он утверждает, что эта вера, которую исповедует каждый причастник, всего-навсего грубое католическое понимание: «...это грубятина, просто невероятнейшая, кото­рой приходится только удивляться...» Мы удив­ляемся не только новаторству г-на Осипова, но также жаргону, на котором он говорит о священ­ных предметах.

Это не единственный «перл» богословской стилистики, он пишет: «Неужели вот так и в Цар­ствие Божие можно завести, раз - и захлопнуть двери, не выскочишь оттуда, прямо красота...» Что это, цитата из журнала «Безбожник» или по­черк газеты «Московский комсомолец»? Оказы­вается, это ухарские выражения из лекции преподавателя Основного богословия…

Профессора до­революционных духовных академий отличались глубоким знанием классического русского языка и их произведения с формальной стороны можно было рассматривать как образцы стилистики. Те­перь мы видим деградацию языка, которая явля­ется отражением деградации мышления, так как язык представляет собой как бы тело мысли.

И, все-таки, мне хочется сказать, что когда г-н Осипов приходит к Причастию и слышит слова священника: «Причащается раб Божий Алексий честнаго Тела и Крови Христовой», то он, как принципиальный человек, должен заявить: «Нет, я причащаюсь хлебом и вином, соединенными с Телом и Кровью Христа, и только в этом отноше­нии могу назвать их Телом и Кровью Христо­вым, а реальное преложение их в Тело и Кровь я отрицаю».

Евхаристическую концепцию г-на Осипова нельзя рассматривать как частное мнение — это догматическая ошибка, которая может лишить человека вечной жизни. А так как студенты г-на Осипова будущие священники, то они будут впос­ледствии совершать Евхаристию без необходимой веры, что причащаются сами и причащают других истинного, реального, несомненного Тела Христа Спасителя. Так что это экклесиологическое нова­торство может обернуться непоправимой бедой для многих.