|
Так же и восточным народам, слышавшим о Христе (пусть даже и не принимавшим полностью Его учение), хотелось найти нечто общее между Его жизнью и их духовной родиной. Мусульманские сектанты показывают гробницу Христа в Шринагаре и могилу Божией Матери около Кашгара. «Знаменательно слушать, как местный индус повествует, как Христос проповедовал у небольшого водоема недалеко от базара под большим, уже не существующим деревом»[421]. Возникновение таких легенд есть факт, свидетельствующий об отношении индусов ко Христу и о том, что индусам хотелось бы верить в пребывание Христа на их родине, но никак не о том, что Христос Сам был в Индии. Есть реальный факт миграции религиозных сюжетов[422]. Распространение рассказов о том или ином религиозном деятеле не требует его собственного визита в тот регион, где заново раздается весть о нем. Историки полагают, что для византийской «Повести о Варлааме и Иоасафе» (неверно аттрибутированной преп. Иоанну Дамаскину) и жизнеописания Будды «общим прототипом послужили популярные на Востоке рассказы о царе и его праведном сыне, входившие в состав нравоучительных сборников… Они обе имеют общий источник добуддистского происхожения»[423]. Но как из Будды не стоит делать христианина, точно так же из наличия весьма поздних восточных легенд о Христе не следует, что Иисус был индуистом. «Тибетская легенда о Христе» могла быть создана самими христианами (причем далеко не апостольского века). Н. Рерих высказывает предположение, что легенда о странствиях Христа в Индии может быть несторианской[424] (несториане — христианские еретики, бежавшие из Византии в Персию и дальше в Индию). Вновь и вновь напомню: это можно только предполагать; научно доказать подлинность опубликованного Нотовичем текста и его хоть какую-то древность невозможно. Но вполне можно предположить, что в среде индийских христиан могли возникать предания, связывающие Христа и их страну. Эти легенды (если они были: пока в научной среде ничего о них не известно) носили, вероятно, миссионерский характер — это могли быть попытки индийских христиан доказать своим инаковерующим согражданам, что вера их Учителя вобрала в себя мудрость всех остальных религиозных школ и даже превзошла их. И браминов, и буддистов, и зороастрийцев слушал Иисус и всех их превзошел в своей мудрости и любви к людям... Христология этого текста разработана весьма мало, но в ней нет ничего такого, с чем не согласились бы именно несториане (по представлению крайних несториан, нет ипостасного тождества Бога Сына и Иисуса; Божественность Христа сказывается лишь в том, что Его человеческая воля вполне подчинена воле Божественной). Но если этот текст действительно восходит к несторианам, то мы становимся свидетелями интереснейшей историко-религиозной коллизии. Текст, который был аргументом христиан в их полемике с буддизмом, сегодня становится антихристианским аргументом у необуддистов. — 171 —
|