Церковь в мире людей

Церковь выступает против того, что сегодня называется свободной любовью, не потому, что мы хотим всем навязать нашу дисциплину, наши правила жизни, и не потому, что мы хотим уменьшить количество радости. Совсем наоборот - мы хотим, чтобы человек обрел подлинную радость - радость любви. Христос говорит: “Радость ваша да будет совершенна”. Мы просто хотим, чтобы это была совершенная радость, человеческая радость, радость выше-чем-животная…

- Как вы считаете, почему молодые люди в наше время уходят в монастырь?

- Это совершенно естественно. Юность – это пора, когда нужно дерзать. Когда человек, если он настоящий человек, ищет смысл для своей жизни, оправдание своей жизни. А оправдать ее, придать ей смысл может только то, что может придать смысл даже смерти. То есть то, чему не страшно свою жизнь пожертвовать. И поэтому идея монашества – это вечная идея.

Чтобы уйти в монастырь, нужна серьезная решимость. Современный мир страдает от соб­ственной нерешительности и поэтому способен лишь со стороны любоваться людьми, умеющими принимать реше­ния: экстремальщиками и экстремистами. А стать монахом — очевидный риск. И чем более жестко закрыты ворота монастыря, тем больше это опле­уха обществу. В православной традиции монашество переживается не как бегство и уход от проблем. Это сродни «иду на вы» Святослава. Человека, идущего в монастырь за убежищем, не примут. В монастырь нельзя идти, отталкиваясь, должно быть позитивное притяжение.

- А в чем эта идея монашества состоит?

- Наверно, ответ на этот вопрос естественно начать с Неба, с Бога…. Но я все же поведу речь от земли. От сапог. Вот мы привыкли, что пресловутые смазные сапоги – это символ профессионального православного патриота. И монахи всегда в них ходят.

Кажется, что это тяжкая дань традиции: тяжело, неудобно! А оказывается (по свидетельству самих монахов), эта обувь с высоким жестким голенищем принимает на себя часть веса и тем самым спасает от варикозного расширения вен и от тьмы других болезней. Так что первую половину жизни ты носишь сапоги, вторую — они носят тебя. И так во всех иных монашеских ограничениях.

Монашество — это ведь... это как плотина. Как вода сначала сдерживается плотиной, копится за ней, но затем и перехлестывает через нее на более высоком уровне, так и человек поднимается над ограничениями, которые он себе ставит. Можно уйти вниз и начать эту плотину подмывать, а можно через нее перелиться — и тогда тебе доступно все. Принцип церковной жизни прост: стань святым – и делай что хочешь. Ограничения же просто указывают направление для роста: вверх. Без ограничений... это, понимаете, как если бы вы стали опираться на мягкий костыль. Костыль должен быть твердым — и так же тверды должны быть границы, вами себе поставленные. Ведь это ваш добровольный выбор, в конце концов: выбор направления роста. Печальнейшая из альтернатив – это никуда-не-направленное разбухание.