Божий инок

Он не изнемог в надежде, хотя истощился в этой борьбе и трудах физически до последнего предела, возрастая живой верой до полной покорности Богу. С чем входил иеромонах Иоанн (Крестьянкин) в монастырские ворота? Что собрал он на том поле, которое возделывал полстолетия?

Оставив в прошлом все пережитое и даже попрощавшись с духовными детьми, он мнил умереть для мира: «Я буду монахом, буду в келье находиться, потому такого близкого общения, как на приходе, не будет», – сказал он чадам на прощание. Отцу Иоанну снова открылась чистая страница, на которой будет писаться пока неведомая ему, новая, теперь уже монашеская, жизнь.

А указание о будущем монашеском делании отец Иоанн получил ранее, но этого не понял. За год до пострига он был озадачен видением. Он увидел монашескую келью и ангела в ней, который сладкозвучно произнес: «Всю жизнь будешь мотаться». Видение это он воспринял как указание на продолжение странничества на всю оставшуюся жизнь. Истинный же смысл сказанных слов прояснился лишь самой жизнью в монастыре. И монашеский его путь был начертан перстом Божиим, как и ранее жизненный путь в миру. В житнице же своего сердца он нес сокровище живой веры – Боговедения.

В превратностях прожитого он понял, что только Промысл Божий и воля Божия имеют реальную свободу и силу жизни. На каждом этапе своего жизненного пути он ощущал эту невидимую руководящую Божественную силу. И к нему пришло безропотное желание предать себя Божественной воле. Какие бы неожиданности ни предложили ему внешние обстоятельства, он не смутится, не содрогнется, не изнеможет в вере и доверии Богу, но скажет:

109

«Промысл Божий прав всегда. И если он попускает нам испить горечь современной жизни, то это при несомненном доверии Богу есть единственный спасительный путь для нас. Миром правит Бог, только Бог, и никто другой! Тако Богу изволися. Буди имя Господне благословенно отныне и довеку».

И еще одно сокровище обрел он на этом тернистом поле – Любовь. Бога он полюбил до самозабвения. К Небесному Отцу обращена была вся сила жизни, каждый шаг, каждый вздох. Отсюда явились благоговение и осторожность и одновременно порывистость на дела любви. Христовы слова «Кто любит Меня, заповеди Мои соблюдет… и Я возлюблю его и явлюся ему Сам» навсегда запечатлелись в душе отца Иоанна. Принял отец Иоанн в свое сердце великий и страшный закон жизни: «Умереть для греха, чтобы жить для Бога».

Инок Божий, он полвека прожил в миру свободным от общепринятых в нем норм. Постепенно, не сразу, он вышел произволением из мира. Мирские искушения и соблазны, как репей, цеплялись к нему на протяжении всего московского периода. Духовно не возделываемое поле российской жизни к этому времени успело зарасти таким бурьяном и чертополохом, что пройти по нему, не поранившись, было невозможно. Да и молодость, не огражденная опытом, доставляла немалые неприятности. И получал раны, и страдал. Но произволение его не было ни холодным, ни колеблющимся. «В этой борьбе надо стоять насмерть», – скажет он позднее.